Генри Филдинг

Генри Филдинг (Henry Fielding) — знаменитый английский писатель XVIII века, один из основоположников европейского реалистического романа.
По недостоверной генеалогии, род Генри Филдинга восходит к Габсбургам - "фамильные" черты находят в его единственном изображении, сделанном рукою знаменитого мастера сатирического бытового жанра Уильяма Хогарта (правда, уже после смерти писателя). Во всяком случае, графы в родне были, сам же Филдинг принадлежал к захудалой семейной ветви. Его отец дослужился до генерала. По материнской линии Филдинг происходил из сомерсетских джентри (средних и мелких дворян, приспособившихся к развитию капитализма). В усадьбе Шарпем-парк близ Гластонбери и родился будущий писатель.
Прослеживая жизненный путь Филдинга, мы будем постоянно присутствовать при борьбе в нем противоречивых начал: поединке между повесой и ученым, накопителем и расточителем, художником классической выучки и балаганщиком, атлетом и эстетом. Филдингу были присущи усердие, трудолюбие, тяга к знаниям - и в то же время какая-то самозабвенная непрактичность, аристократические замашки: ведь его семья свято верила в свое королевское происхождение, и в пользу такой родословной впоследствии засчитывался римский нос, высокий рост, плотное сложение и внушительный вид писателя.
Когда Генри исполнилось 11 лет, умерла его мать. Отец, протестант, женился на вдове с двумя детьми, католичке - все это напоминало сюжет викторианского романа. За юного Филдинга начали великую семейную тяжбу бабушка и отец. Генри будет уже юношей, когда судебная баталия завершится в пользу бабки.
В 1719 году Филдинг - унылый подросток, лишенный семьи, враждующий с мачехой. Перед ним - не открытая дорога, как перед его будущим героем, "найденышем" Томом Джонсом, а привилегированная тюрьма под названием Итон, где царит спартанский дух и истово изучают классиков, где юношей подавляют убогие санитарные условия и ничем не сдерживаемое рукоприкладство. Здесь, среди будущих композиторов, политиков и философов, юный Филдинг толковал Гомера и Овидия, декламировал Демосфена и Цицерона, сам писал стихи на древнегреческом языке. Отсюда не раз совершал побеги, в том числе 18-летним выпускником вместе со своей "невестой", 15-летней Сарой Эндрю. Это первое амурное приключение Филдинга имело комическую развязку: беглецов поймали, а дядюшка и опекун невесты наняли деревенского парня "поколотить" влюбленного. Раздосадованный любовник прибил к стене дома обидчика следующее заявление: "Настоящим довожу до вашего сведения, что Эндрю Такер и его сын Джон шуты гороховые и жалкие трусы. Собственноручно подписал Генри Филдинг".
Филдинг оставляет Итонский колледж в 1724 или 1725 году. Его местопребывание в 1726 и 1727 годах покрыто мраком неизвестности. Затем объявляется в Лондоне, но уже в 1728-1729 годах он учится на филологическом факультете Лейденского университета в Голландии (на втором году учебы оставляет университет из-за отсутствия средств), после чего возвращается окончательно в Лондон, где оказывается, по его собственным словам, перед выбором: "стать наемным извозчиком или наемным писакой". Творческий путь Филдинг начал как поэт и драматург. В конце января 1728 года крупнейший лондонский издатель выпускает его сатиру "Маскарад", адресованную "Графу Х-д-г-р-у" (популярному в те годы либреттисту и оперному постановщику, устраивавшему в дни, когда не было опер, маскарады с девяти вечера до семи утра) и подписанную знаменательным псевдонимом: "Лемюэл Гулливер, поэт-лауреат короля Лилипутии". Текст сопровождался хогартовской гравюрой "Маскарады и оперы". К тому же еще до отъезда из Лондона в 1728 году на сцене театра Дрюри-Лейн была поставлена первая комедия Филдинга "Любовь под разными масками" - чисто любительский, во многом подражательный опыт. По возвращении он стал писать для театра профессионально.
Его драматургическая деятельность продолжалась неполных десять лет; в 1737 году свет рампы увидела последняя пьеса Филдинга - сатира "Политический ежегодник за 1736 год". Всего он, лично и в соавторстве, написал 26 пьес - немало для человека, чье имя украсит мировую литературу по разряду прозы (для сравнения, шекспировский Канон - это 37 пьес): среди них несколько комедий нравов, единственная в его творчестве "серьезная комедия" или "мещанская драма" - "Современный муж" (1732); основную же массу составили фарсы, бурлески (музыкальные пьесы грубовато-комического характера), "балладные оперы" и политические сатиры. В фарсах Филдинга выведена целая галерея "героев дня": пустой светский щеголь, недоучка студент, засидевшаяся в девицах провинциалочка, соблазняемая блеском городской жизни, отвратительнейшие из породы "педантов" - ханжи и лицемеры всех мастей. В отличие от демократического фарса, бурлеск предполагал в зрителе известную культуру: "Трагедия трагедий, или Жизнь и смерть Мальчика-с-пальчик" (1731) Филдинга на две трети - причудливое смешение цитат из самых разных источников. Но автор удивительно хорошо вышел из положения: героем бурлеска он сделал героя сказки, и от пьесы получали удовольствие и партер и галерка - каждый в меру своих возможностей.
В отличие от традиционных фарса и бурлеска, целиком достоянием века были "балладная опера" и политическая сатира. Классический образец - "Опера нищего" Джона Гея, сочетавшая литературно-музыкальную пародию с политической сатирой. Поразительна художественная чуткость Филдинга, уже в 1731 году поставившего "Валийскую оперу, или У жены под башмаком" (позднейшее название - "Опера Граб-стрит"), где в полный голос зазвучали политические обертоны "ньюгетской (то есть тюремной) пасторали". В сатирах же "Пасквин" (1736) и "Исторический ежегодник", используя приемы комедии-репетиции ("театра в театре"), Филдинг в открытую развернул действие под знаком "Все продажны, все подкупны". В 1737 году, под нажимом потерявшего терпение премьера Роберта Уолпола, парламент утвердил закон о театральной цензуре. "Филдингу таким образом был закрыт путь Мольера и Аристофана, - скажет полтораста лет спустя Б.Шоу. - ... Он избрал путь Сервантеса - и с той поры английский роман становится гордостью мировой литературы, а английская драма ее позором".
Отойдя от драматургии, Филдинг определился в юридическую корпорацию Средний Темпл и три года изучал юриспруденцию - она и стала его профессией. Однако его разящее перо недолго оставалось в бездействии: Филдинг-публицист - приметная фигура в начале 1740-х годов.
Романистом он стал едва ли не случайно, сочинив "Шамелу" (опубликованную анонимно) - пародию на роман С. Ричардсона "Памела". Поднаторев в искусстве бурлеска и язвительного пересмешничества, он не оставил живого места на самовлюбленной и расчетливой буржуазке, обнажив торгашескую подоплеку ее показного целомудрия. Как пародия на "Памелу" был задуман и роман "История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса" (1742). С этого времени он признанный писатель. Стремительность и сила его роста изумляют. Вот примерная хроника его тогдашних трудов: поздней осенью 1741 года он начал "Путешествие в загробный мир и прочее" (1743), но в декабре вышла вторая часть "Памелы" Ричардсона, и Филдинг, отложив "Путешествие", сел за "Джозефа Эндруса" и в феврале 1742 года выпустил роман в свет; весной 1742 года он продолжает работать над "Путешествием", но летом опять оставляет его и принимается за "Историю жизни покойного Джонатана Уайлда Великого" (1743), тогда же объявив о намерении издать по подписке трехтомник своих сочинений, который и появляется в апреле 1743 года с незавершенным "Путешествием". Хотя все три вещи писались как бы одновременно, совершенно ясно, что "Путешествие" и "Джонатан Уайлд" неотрывны от публицистики и драматургии Филдинга 1730-х годов, а "Джозеф Эндрус" - роман-первенец, предвестье зрелого Филдинга. И говорить о них нужно в такой последовательности: "Путешествие" - "Джонатан Уайлд" - "Джозеф Эндрус".
Литературным источником "Путешествия" стали "Разговоры мертвых" и "Правдивая история" Лукиана из Самасаты (ок. 120 - ок. 190), а шире - мениппова сатира (по имени древнегреческого философа и писателя-сатирика III века до н.э. Мениппа), в которой его привлекли отказ от жизненного правдоподобия, свобода вымысла, тасующего в одном сюжете века и страны и устраивающего самые неожиданные встречи (в том числе, автора со своими героями), резкая смена положения героя (падение - возвышение), явление истины в парадоксальном облике (добродетельный грабитель, например). Из более поздних образцов жанра Филдинг учитывал "Сновидения" (1627) испанского писателя Ф.Кеведо-и-Вильегаса (1580-1645), английские сатирико-нравоучительные эссе в духе Р.Стиля и Дж.Аддисона (несколько "новостей" с того света появилось и в их "Болтуне"), "Путешествия Гулливера" (1726) Дж. Свифта (островок Глаббдобдрибб, иначе - остров чародеев или волшебников).
Смысл загробного путешествия у Филдинга состоит в том, что духи, недостойные блаженства, возвращаются из потустороннего мира на землю, дабы в новой жизни искупить прегрешения прежней. Редко кому это удается сразу. Например, горемычный император Юлиан Отступник перевоплощался 19 раз: он начал рабом в конце IV века, а кончил учителем танцев в середине XIV века. Кому был интересен в Англии XVIII века Юлиан? Вероятно, Филдингу было достаточно того, что в расхожем представлении Юлиан был лицемер и притворщик. Каждая глава, рассказывающая об очередном воплощении Юлиана, это его новая роль, "характер", данный в форме популярных повествовательных жанров. Тогдашние авантюрные, криминальные, галантные романы, как заимствованные из Франции, так и национального происхождения, - это, по большей части, "жизнеописания" от первого лица с непременной "моралью". Таковы они и здесь, но написанные чрезвычайно компактно. В совокупности они дают "обозрение" эпохи, это парад ее пороков, ее типов.
При известном запасе жизненных впечатлений "обозрение" уводило в дурную бесконечность, и автор на скорую руку мотивировал обрывочность сочинения ссылкой на то, что по небрежности дарителя многое в рукописи утрачено. При этом читатель получил - пусть фрагментарно - историю Европы за целое тысячелетие.
Вслед за "Путешествием" в "Джонатане Уайлде" центральной также стала тема извращенного величия и неотвратимости судьбы. Джонатан Уайлд - реальное лицо. Укрыватель краденого и организатор преступной шайки, он был повешен в 1725 году. Казнь Уайлда, собравшая огромную толпу, породила целую литературу о нем. Две его биографии написал Д.Дефо. В Уайлде поражало сосуществование закоренелого злодея и респектабельного, делового человека. Удивительно и другое: сначала 1720-х годов неуклонно восходила звезда Уолпола, и проницательные умы скоро заметили определенные совпадения в методах его правления с "практикой" Уайлда (подкупы, взятки, расправа с неугодными, беззастенчивый цинизм). Исподволь вызревала аллегория, по которой государственное правление, осуществляемое известными методами, и дела преступного мира суть одно и то же. "Джонатан Уайлд" Филдинга написан в жанре сатирической биографии. Именуя низость безмерно падшего человека "величием" и соответственно перестроив всю шкалу оценок, Филдинг создал символ продажности и бесчестия. В шайке те же законы, что и в мире официальном, время разбойничьей вольницы миновало. Мы не располагаем авторскими признаниями, но, думается, Филдинг должен был любить этого героя. Ведь Уайлд - движитель интриги, и Филдинг возжигает от него не только сатирические молнии, но и просто комические шутихи. Вопрос об "исправлении" Уайлда даже не возникает, он само воплощение зла, и антиподом его выступает, естественно, воплощение добра - его бывший школьный приятель, ювелир Хартфри. Своей образцовостью он давно раздражает критиков, отказывающих ему в правдоподобии. Но важнее альтернатива: обыкновенный человек, не герой, Хартфри устоял против зла, явив то обыкновенное величие, которое не надо ставить в кавычки или определять как "ложное". При этом радужный финал не отменяет Уайлда и его страшной правды.
В происхождении романа "Джозеф Эндрус", как было сказано, обычно видят литературный казус: начавшись как пародия на "Памелу", он перерос первоначальный замысел и стал творческим опровержением Ричардсона. Однако не следует преувеличивать пародийных намерений Филдинга в связи с романом Ричардсона, тем более, что сам автор так объявил на титуле книги: "Написано в подражание манере Сервантеса, автора "Дон Кихота". Филдинг "подражал" Сервантесу-эпику, гордо сознавая при этом новаторское значение своего предприятия: "...литература того рода, в котором до сей поры никто еще, насколько я помню, не пытался писать на нашем языке".
Пастор Адамс, бредущий в Лондон искать издателя для своих проповедей, и вывел "комический роман" на эпический простор. Чего ожидать от Джозефа, озабоченного лишь сохранением целомудрия? Только героического поведения в альковных сценах. А пастор указывает читателю на дорогу, кишащую людьми, которые обирают постояльцев, грабят кареты, помогают страждущему, обижают безответного - разнообразно живет дорога! Роман оставляет впечатление шумной многолюдности, хотя действующих лиц в нем меньше, чем в "Памеле" (соответственно, 81 и 134), не говоря уже о "Дон Кихоте" (669). Адамс здесь - главный герой, и, конечно, несправедливо, что для краткости роман традиционно называют другим именем. В отличие от Дон Кихота, он не беззащитен в мире дикости и произвола: если не действуют увещевания, в дело вступают последние аргументы - пара кулаков и суковатая палка. Он поборник активной помощи, фанатик добрых дел. От него берет свое начало линия "филантропов" в английском романе. На этом бурлящем жизнью фоне Джозеф и его возлюбленная Фанни проходят тенями, они условны, и так же условно благополучна их судьба: благодетельный случай возвращает героям настоящих родителей (Джозеф оказывается дворянином). Все это, пожалуй, сказочно, но герои имели право на простое, никого не задевающее счастье, они доказали, что умеют постоять за него, - и хорошо, что они его получили. Новаторство романа не в сюжете, пародирующем расхожие мотивы тогдашней беллетристики: в ряду современных ему прозаиков Филдинг единственный осознал необходимость теории романа (отсюда и его титул одного из отцов-основателей жанра) и сделал подступы к ней в первых главах "Джозефа Эндруса".
Окончательное оформление его эстетическая программа просветительского романа обретет во вступительных главах к "Истории Тома Джонса, найденыша" (1749). Филдинг не потому отстаивал законность "комического романа", что комическим по преимуществу было его дарование: под "комическим" в терминах привычной ему классицистической поэтики, он разумел сугубо человеческое, земное, обыденное, то есть, скажем мы сегодня, он ратовал за демократическое содержание искусства. "Том Джонс" - вершинное творение Филдинга, совершенна его архитектоника, искуснейше выстроена интрига, переплетенная с реальными историческими событиями, год-другой назад сотрясавшими Англию (якобитское восстание). За время после "Джозефа Эндруса" Филдинг далеко ушел в искусстве создания многомерной жизни. Том Джонс - не ходячая добродетель вроде Джозефа, прекрасные душевные задатки не мешают ему совершать (хотя и с наилучшими намерениями) вполне предосудительные поступки. Эти издержки переполняющих его сил и не очень строгой нравственности тогда же восстановили против героя (и автора, разумеется) записных моралистов, от чьего лица в романе представительствует сводный брат Тома пакостник Блифил и его достойные наставники Тваком и Сквейр. Но даже недруги романа сошлись на том, что его героиня Софья Вестерн теплее и обаятельнее самой Клариссы (второй роман Ричардсона был неостывшей новинкой, и Филдинг, кстати, высоко его оценил). Если в образе Тома принято находить некоторые черты самого автора, то его суженой, по отзывам друзей и близких, Филдинг любовно передал очарование и прелесть своей жены Шарлотты, умершей в 1744 году. Вторым браком (1744) он женился на собственной экономке, ставшей преданной супругой и помощницей, облегчившей ему последние, мучительные годы жизни. Напряженная с молодых лет литературная работа, многотрудные обязанности мирового судьи (с 1748) и основателя городской полицейской службы, социально-реформаторская деятельность (политические памфлеты, обличающие в числе прочего коррупцию политиков и власть чистогана; трактаты об устройстве работных до-мов, об искоренении игорного бизнеса и т.п.) и, что греха таить, небережный к себе образ жизни - все это подкосило здоровье Филдинга. Закономерно, что в его последнем романе "Амелия" (1752) комическое начало приглушено; в авторе возобладал моралист самой суровой складки. От любовных интриг Филдинг впервые перешел к изображению семейной жизни, как бы разомкнув финалы своих прежних романов, где все кончалось свадьбой. Бойкий характер Тома причинял страдания, как правило, тем, кто этого заслуживал; здесь же непутевый капитан Бут огорчает любящую (и любимую!) жену. Непривычно звучат в романе нотки меланхолии, болезненной рефлексии. Все это могло быть обещанием дальнейшего развития - в сторону психологического романа. Однако на "дальнейшее" уже не оставалось времени.
"Дневник путешествия в Лиссабон" писался на борту "Королевы Португалии" в июле-августе 1754 года. По совету врачей Филдинг был вынужден срочно сменить климат. Путешествие продолжалось 50 (!) дней. Ограниченный в своих действиях обстоятельствами (кругом море) и нездоровьем, автор вынужденно предается размышлениям, самоанализу, наблюдениям. Под его пером обретают новую жизнь и капитан корабля, и его племянник - "сухопутный капитан", и чета содержателей прибрежного трактира. Филдинг, безусловно, сознавал отчаянность своего положения, и однако, сколько в этой книге выдержки, достоинства, внимания к близким, терпящим с ним тяготы пути! Примечательна и спокойная, пророческая уверенность писателя в том, что и после смерти, "когда эта небольшая комната, где сижу я в настоящую минуту, сменится еще более убогим помещением, меня с уважением будут читать люди, никогда меня не знавшие и не видевшие и которых я никогда не узнаю и не увижу".
Генри Филдинг умер в Лиссабоне 8 октября 1754 года и там же похоронен. На его надгробном камне высечена велеречивая латинская эпитафия, но лучшее слово о нем скажет столетие спустя автор всемирно известной "Ярмарки тщеславия" Уильям Теккерей, прочтя предсмертную книгу великого писателя: "Мужественный англичанин Генри Филдинг".