Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Днепров (Мицкевич) Анатолий Петрович (1919-1975) — профессиональный военный разведчик, журналист, автор научно-популярной прозы, но в первую очередь — один из оригинальнейших фантастов нашей страны. Писатель, который с равной легкостью творил практически во всех жанрах фантастики — от социального памфлета и антиутопии до классической «жесткой» научной фантастики. Писатель, предсказавший и появление «детей из пробирки», и возникновение клонов, и «компьютеризацию сознания» — и многое, многое другое, что сейчас стало для нас вполне объективной реальностью.
Сквозь все произведения Анатолия Днепрова проходит мысль о воздействии научных открытий на жизнь и судьбы человечества.
отрывок из произведения:
— ...Жаль, со времен Раффера никто не занимается палеопатологией, — услышал я сзади себя сказанные по-французски слова.
Я повернулся и увидел малопривлекательного субъекта — не то гида, не то полунищего, здесь, в Гизе, возле пирамид и тех и других было немало. Но фраза была непонятной, и я спросил:
— А что такое палеопатология и кто такой Раффер?
—Палеопатология, это наука о заболеваниях древних, а Раффер — создатель этой науки. Но она берет начало значительно раньше, с того времени, когда ею предложил заниматься профессор анатомии в Каире Аллан Смит.
Я засмеялся:
— Каких только наук люди не придумали...
— Да. Палеопатология должна была бы объяснить многое.
— Что именно? — спросил я.
— Например, почему до сих пор врачам не удается справиться с раковыми заболеваниями.
Этого, признаться, я меньше всего ожидал. «Интересный прием, — подумал я, рассматривая незнакомца. — Во всяком случае это не банально».
Он был высокого роста, с тонкими чертами лица, с блестевшими черными волосами. Они лежали монолитной глыбой на узкой, вытянутой вверх голове. Нос с горбинкой придавал его сплющенному с обеих сторон лицу сходство с какой-то птицей.
— Так почему же, по-вашему, никто не занимается палеопатологией? — опросил я.
— Сложная наука. Обнаружить на мумиях признаки заболевания, знаете, не так-то легко. Это может сделать только очень крупный специалист. Он должен быть одновременно и хорошим анатомом, и онкологом, и биологом, и палеонтологом. Вообще, такими делами может заниматься только очень эрудированный человек.
— И все же я не вижу связи между проблемой рака и этой вашей странной наукой.
Француз улыбнулся (я решил, что он француз, потому что он хорошо говорил по-французски, и мои попытки перейти на арабский язык ни к чему не привели).
— Это длинная история. Если у вас есть время, я бы мог ее вам рассказать за... десять пиастров.
— Все правильно, — подумал я. — Дело в пиастрах. И тем не менее это забавно.
Я посмотрел на часы. Было восемь по местному времени. Скоро должны были наступить короткие египетские сумерки и затем черная, как сажа, ночь.
Впрочем, до отеля «Мен-Хауз» было не более сотни метров, и поэтому я решился:
— Хорошо, вот вам десять пиастров. Расскажите.
— Пройдемте вон туда, к западной стороне пирамиды. Там будет светло еще около часа. Я думаю, нам этого хватит.
Пока мы шли, он вдруг спросил:
— Вы когда-нибудь были в Париже?
— Нет, не был, — ответил я.
Француз глубоко вздохнул:
— Сейчас там хозяйничают фашисты. Это они убили профессора Дешлена и Ирэн...