Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Даниил Лукич Мордовцев родился 19 (7) декабря 1830 года в Ростовской губернии, в слободе Даниловка, в семье запорожского казака, позже ставшего управляющим имениями. В 1854 году Мордовцев окончил историко-филологический факультет Петербургского университета и более 30 лет служил чиновником в Саратове и в Петербурге, числясь в министерствах внутренних дел и путей сообщения. Карьеру окончил с чином II класса Табели о рангах — действительного статского советника. В литературе Д.Л. Мордовцев дебютировал поэмой на украинском языке «Казаки и море» (1854), затем сотрудничал в журналах «Русское слово», «Отечественные записки», «Дело», «Русский вестник» и др. Роман «Знамения времени» (1869), в котором нашла отражение тема революционного народничества, сделал известным имя его создателя. Необычайно плодовитый писатель, Мордовцев пользовался большой популярностью как исторический беллетрист. Ему принадлежит несколько десятков широко известных тогдашней публике романов из русской, украинской и древней истории: романы «Двенадцатый год» (1879), «Лже-Димитрий» (1879), «Царь Петр и правительница Софья» (1885), «Царь и гетман» (1880), «Соловецкое сидение» (1880), «Господин Великий Новгород» (1882), «Сагайдачный» (1882), «За чьи грехи?» (1890) и др. Он также автор публицистических и исторических работ «Самозванцы и понизовая вольница» (1867), «Гайдамачина» (1870), «Политические движения русского народа» (1871), «Накануне воли» (1872), а также воспоминаний «Из минувшего и пережитого» (1902). Умер Д. Л. Мордовцев в июне 1905 года в Кисловодске, похоронен в Ростове-на-Дону.
отрывок из произведения:
...Была глубокая ночь. Но сон бежал от взволнованной души царственного гиганта. Он часто, подолгу, останавливался в раздумьи перед разложенными ландкартами.
— Морей нет, беззвучно шептал он, водя рукою по ландкартам. Земли не измерить, не исходить... От Днестра и Буга до Лены, Колыми и Анадыри моя земля, вся моя!.. И у Александра Македонского, и у Цезаря, у Августа, у всего державного Рима не было столько земли, сколь оной подклонилось под мою пяту, а воды токмо нет, морей нет... Нечем дышать земле моей... Воздуху ей мало, свету мало... Так я же добуду ей воздуху и свету, и воды, воды целые океаны!
Он с силою стукнул по столу так, что юный денщик его, Павлуша Ягужинский, приютившийся за одним из столов над какими-то бумагами, вздрогнул и с испугом посмотрел на своего державного хозяина.
Но Петр не заметил того. Ему вспомнилось все, что он видел во время своего первого путешествия по Европе. Это был какой-то волшебный сон... Корабли, счету нет кораблям, которые бороздят воды всех океанов, гордые, величественные корабли, обремененные сокровищами всего мира... А у него только неуклюжие струги да кочи, да допотопные ушкуи...
— У махонькой Венецеи, кою всю мочно шапкой Мономаха прикрыть, и у той целые флотилии... Голландерскую землю мочно бы пядями всю вымерить, а на поди! Кораблям счету нет! взволнованно шептал он, снова шагая по своему обширному покою.
Добыть моря, добыть!.. Не задыхаться же его великой земле без воздуху!.. На дыбу, духовно, поднять всю державу, весь свой народ, и добыть моря, чтоб протянуть державную руку к околдовавшей его Европе... Через Черное море, через Турскую землю далеко, это не рука... А там, за Новгородом и Псковом, где его пращур, Александр Ярославич, шведскому вождю Биргеру «наложил печать на лице острым мечом своим», там, где он же на льду Чудского озера поразил наголову ливонских рыцарей в «Ледовом побоище», там ближе к Европе...