Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Чарушников, Олег Игоревич (р. 1953, Новосибирск) — русский писатель-фантаст, журналист. Заочно закончил Литературный институт им. А.М. Горького в Москве. Работал корреспондентом многотиражной газеты. Живет в Новосибирске.
Печатался в «Литературной газете», «Литературной России», журналах «ЭКО», «Сибирские огни».
Участник семинара молодых фантастов Сибири и Дальнего Востока (Новосибирск, июнь 1987). Член ВТО.
отрывок из произведения:
...В углу шевелились бюрократы.
Грандиозен покосился на них неодобрительно и вышел на кухню пообщаться с народом.
Речь его была кратка и сильна.
— Товарищи! — произнес он с порога. — Братья и сестры! Время настало и час пробил. Посмотрите вокруг себя! Прах, который мы отряхали семьдесят лет, все еще липнет к нашим ногам. И если не мы, то кто же сделает это за нас? Поэтому прочь сомненья, устремимся вперед, братья, — вперед, к нашей великой и славной победе!
Бурные аплодисменты были ему ответом. Взмахом руки Грандиозов перевел их в овацию, подержал минут пять, а затем в единый миг свел на нет. И снова тишина воцарилась и кухне.
— Ставлю па голосование, — продолжал Грандиозна. — Кто против?
Ни звука.
— Кто воздержался?..
Молчание.
Гранднозов тяжело обвел помещение глазами, повторил вопрос:
— Кто воздержался?
И вновь молчание взрывается аплодисментами, переходящими сперва в простую овацию, затем в бурную, а потом и в общее всенародное ликование с возгласами и здравицами.
Грандиозен подождал и щелкнул выключателем. Известковая лампочка брызнула светом и высветила привычное убожество: плиту со вздувшейся конфоркой, ржавое чайное пятно посреди фанерного стола и облупленный, больничного цвета табурет. Былые соседи частью померли, частью разъехались по «хрущевкам». Давно уже перебрался старик в отдельную квартирку, но привычки оставил коммунальные.
Охраняли покой Гранднозова двойные шторы и узкие прочные решеточки в виде заходящего солнца — в нижнем углу полукруг, из него выходят лучики с перекрестьями (первый этаж, надо вдвойне беречься).
Из мусоропровода торчала рукоятка ловушки. Грандиозов осмотрел добычу и возликовал его дух. Блажен будь, выпускающий на макулатуру всякую дрянь, великую радость доставляешь ты старику! Не сдает газеты народ, прошел бум, канул в вечность — и приходят они прямо в руки Грандиозову, знающему в них полк.
Запел старик. Достал бережно из ловушки и «Правду», и «Совсибирь», и «Труд», все вытащил до обрывочка. Стряхнул мусор (к запаху он притерпелся, понимая, что дело требует жертв), бегом унес в комнату, где дожидались своего часа бюрократы.
Стар, ах, как стар был Грандиозов. Когда-то светилась лысина посреди венчика жалких волосяных остатков, а потом и тех не стало. Сошли волосы тихо на нет, ровная бледность воссияла, и наделась на Грандиозова костяная шапочка-шлем. Кое-кто, поглядев, остался бы недоволен: прилично ли носить старику такую шапочку? Но не было у Граидиозова детей, и жен не было, — а значит некому и глядеть, недовольствоваться. Потому что, повторяю, жил он одиноко, замкнуто и лишь иногда общался на кухне с народом.
Одна радость питала соками жидкое сердце старика Грандиозова — его картотека.
Картотека! Тебе все убранство души!.. Все для тебя — и кожаный несессер с набором ножниц, и пустота, и смрад в доме, и тяжкие сны, когда приходит, грозясь, Полюгаров, — копается а ящиках, изымает лучшие, заветные разделы, ухмыляется в короткие усы «а-ля вождь»... Но спокойно, спокойно, дело требует к себе...