Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Юрий Яковлевич Яковлев. Русский поэт, прозаик, сценарист. Родился в Ленинграде. Окончил Литературный институт им. М.Горького (1952). В кино с 1961 г. Член редколлегии киножурнала «Фитиль», член худ. совета студии «Союзмультфильм». Автор сценариев игровых и анимационных фильмов...
отрывок из произведения:
...Юный Шаров сидел в кресле, вытянув ноги в серых брюках с пузырями на коленях. Он вобрал голову в плечи, подбородком же уперся в грудь. Рыжеватые, давно не стриженные волосы налезали на глаза, рот был полуоткрыт, уши горели. Руками он вцепился в подлокотники кресла, да так сильно, что кончики пальцев побелели. Глядя на него, можно было подумать, что кто-то жестко отсчитывает: «Пять, четыре, три...» — и когда произнесет «один», раздастся грохот и кресло вместе с мальчиком взлетит ввысь, оставляя в небе огненный след.
На самом деле никакой полет не предстоял — мальчик сидел перед телевизором и смотрел хоккей. Как все неповоротливые, мешковатые люди, он любил наблюдать за ловкостью и проворством других.
И хотя в мире не существует переселения душ, душа юного Шарова покинула полное, облеченное в поношенную школьную форму тело и перенеслась в могучий торс нападающего «Крылышек». Ах, юный Шаров, никто не знал, что здесь, в кресле, осталась. только твоя оболочка в брюках с пузырями на коленках. Сам же ты перенесся в таинственное Зазеркалье телевизора и летишь, звеня коньками, по льду. Шайба приросла к клюшке. Обошел одного игрока, второго.
Сделал обманное движение. Защитник кинулся тебе под ноги — напрасно! Резкий рывок в сторону — и ты один на один с вратарем.
Сердце похолодело от радостного напряжения. Вратарь замер в воротах, как огромный краб с поднятыми клешнями. Мгновение — в это мгновение юный Шаров вообще перестал дышать — и удар! Не очень сильный, вполне легкий, но коварный: вратарь кинулся влево, шайба, кружась волчком, вкатилась в правый незащищенный угол ворот.
— Ура! — уже не на ледяном поле, а дома закричал юный Шаров и с треском отдвинул кресло.
Дверь отворилась. Отец, бледный, осунувшийся, глухим голосом сказал:
— Имей совесть!
И, не дожидаясь ответа, затворил дверь.
Юный Шаров нехотя вернулся из Зазеркалья в комнату. Чтото пробормотал отцу, вернее, уже закрытой двери. И принялся жевать бутерброд с колбасой, отчего его губы сразу заблестели. Невнятная тревога портила хорошее расположение духа, как гвоздь в башмаке или соринка, угодившая в глаз. На ледяном поле продолжалась спортивная баталия. Но хоккей поблек, утратил свою привлекательность. Словно сбилась настройка и на экране все происходит не в фокусе. Мальчик подошел к телевизору, вяло повернул выключатель. Раздался слабый щелчок, и все исчезло, погасло. Юный Шаров вспомнил, что умерла бабушки. Лежит рядом в комнате на узком старомодном диване с зелеными кисточками. Она рядом, и вместе с тем ее уже нет, она где-то далеко. И от этой дали на сердце возникает гнетущая тяжесть.
...Когда он вернулся из школы, пришлось долго звонить — никто не открывал. Что она, уснула? Он здорово рассердился на бабушку и уже готовился высказать ей свое недовольство, но дверь открыл отец.
— Почему ты трезвонишь? — тихо, но с укором произнес отец.
— Где Баваклава?
С раннего детства он привык так называть бабушку Клаву. Вместо «баба» «бава» и в одно слово.
— Нет ее, — отвернувшись, сказал отец.
— Ушла?
Отец ничего не ответил, зашагал прочь. А юный Шаров остался стоять посреди прихожей в шапкеушанке, съехавшей набок, в расстегнутом пальто. Ему казалось странным и то, что не Баваклава открыла дверь, и то, что отец какой-то растерянный, безразличный...