Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Брюхатое снегом небо всё никак не могло разродиться. Ветра не было, но ледяной, колкий воздух ноября заставлял дрожать, как на сильном ветру. Ягнешка плотнее закрыла дверь в дом, поправила рваный платок из синтетической шерсти, крест-накрест повязанный на груди, простужено закашлялась. Сколько на себя тряпок ни надевай — всё равно не согреешься.
Ягнешка, подволакивая непослушную, будто деревянную ногу направилась к уцелевшей стене, к ней прилегал маленький огородик. Подмороженная земля едва слышно хрустела. Здоровой ногой, через прохудившийся сапог, женщина ощущала мерзлоту, и чудилось — земля выстыла почти до самого своего ядра, и холод этот поднимался до небес и сливался с холодом космоса. Мысль о космосе заставила Ягнешку всхлипнуть совсем по-бабьи, но тут же её внимание переключилось на большие, чуть скрюченные листья, что стелились по земле. Присыпанные инеем, изжелта-зелёные, они жили назло давно умершей природе. Женщина наклонилась и раздвинула листья — оранжевый плод зрел в их недрах. Совсем ещё маленькая, слабенькая тыква тоже боролась за жизнь вместе с обитателями полуразрушенного дома на приграничной зоне.
Тыква!
Из неё можно сделать столько всего. Её можно запечь, посыпав сверху сахаром, и потом вгрызаться в медовую, пьяно пахнущую мякоть, вгрызаться так, чтобы сок стекал по подбородку и рукам. Можно сварить кашу на молоке из пшена и сладких тыквенных кусочков. Можно... У Ягнешки закружилась голова, она уцепилась за покореженную изгородь — оплавленный излучением пластик, часть бывшего автокара.
Так ведь недолго и в обморок, а нельзя ей в обморок. Прикрыв листьями тыковку, женщина вернулась в дом. Там было не намного теплее. Одна из стен наполовину обвалилась при бомбардировке — пришлось закрывать брешь стальными пластинами, ветошью да кусками прозрачного пластика, что нашлись на свалке приграничья. На одной пластине было каллиграфически выгравировано «Гадкие лебеди». Так назывался один из серии малых космолётов земного флота. Да что теперь от того флота осталось? Только дыры и затыкать. А ей — Ягнешке — пытаться выжить с десятком голодных ребятишек-беженцев между молотом и наковальней. Среди войны, которой не предвиделось конца.
Словно в подтверждение её мыслей низкий гул накрыл пространство. Предметы в доме мелко задрожали. Кто-то из детей, тихо сидящих в тесной комнатушке, отгороженной ширмой, захныкал. Бледные, худые, с прозрачной кожей, сквозь которую просвечивали иероглифы сосудов и вен, дети целыми днями молча жались друг к дружке. Сил на игры и шалости у них давно не осталось.
Ягнешка быстро направилась к ним. Хныкали малыши. Ребята постарше послушно зажимали уши. Самой старшей из них — Навке — было четырнадцать, но выглядела она как десятилетний ребёнок. Небольшого роста, костлявая, с редкими светлыми волосёнками, Навка умела смотреть на человека так, что душа начинала тянуться за взглядом её прозрачных, льдистых глаз. Иногда девочка пугала Ягнешку сильнее налётов, больше далёких орудийных вибраций, пугала до дрожи в руках.
Вот и сейчас она сидела прямо, будто палку проглотила, отдельно от всех детей. Глаза замёрзшие, будто инеем подёрнутые, губы напряжённо сомкнуты, видно: не тревожит её ни война, ни голод, ни холод. Что-то пытается высмотреть в пространстве, недоступное никому, не связанное с реальностью.
Навка была телепатом, результатом генетических манипуляций, чью сущность изменили ещё в утробе матери. При правильном воспитании и обучении она стала бы нормальным человеком, может быть, сделала головокружительную карьеру в профессиональном клане. Но началась война, родители девочки погибли, сама она росла в постоянном стрессе, и пошло что-то не так, перекосило её сознание, искорёжило.
Ягнешка зябко передёрнула плечами и села рядом с детьми, вытянув калечную ногу. Малыши тут же прижались к женщине.
— Тётя Я, куш-куш? — трёхлетний Янек уткнулся личиком в её колени.
Почти все они плохо говорили, и Ягнешке казалось, что скоро она сама забудет человеческий язык.
— Вечером, маленький, вечером...
Вечером каждому по ложке каши из лебеды и вываренной биомассы...
Три месяца назад Ягнешка нашла на зоне андроида, полуразрушенного, но ещё в сознании.
— У меня дети, — сказала она ему. — Десять голодных ртов.
Андроид криво улыбнулся, подмигнул ей синим глазом.
— Ешьте плоть мою, пейте кровь мою — и спасётесь.
Она молча воткнула ему в грудь железный прут. Андроид содрогнулся и отключился. Вытащив из него электронику и механические детали, разрезав острым ножом биомассу на части, Ягнешка погрузила останки на тележку и отвезла в дом...
...С утра подморозило.
