Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Алексей Олейников. Родился в Москве, в 1979 году. Учился последовательно в трех московских школах, затем на аэрокосмическом факультете МАИ (до 4 курса). В данный момент живет в Москве.
В 2007 году окончил Литературный институт им. Горького (отделение прозы, семинар Самида Агаева). Уже шестой год работает корреспондентом газеты «Первое сентября». Иногда устает писать про образование, но, в целом, работа ему нравится.
Пишет современную прозу, фантастику, детскую литературу, эссе, стихи. На данный момент всего одна стихотворная публикация — в журнале «Пролог», №2 за 2007 год. В 2009 году вышла книга детских рассказов «Велькино детство».
отрывок из произведения:
...Дверь у Фанеры была монументальная. Монстр, а не дверь. Если б такие двери во Вторую Мировую были, хрен бы немцы дальше Бреста прорвались.
Потыркались, потыркались и отвалили б от греха подальше. Какой-нибудь туманный Альбион завоевывать. Через Ла-Манш легче перепрыгнуть, чем такую дверь сломать.
Впрочем, это не персональная фанерная дверь, а общеподьездная, с встроенным домофоном.
Но все равно, железяка крутая.
Здоровенный, три на два метра, щит листовой стали, коему место скорее на палубе броненосца Князь Потемкин — Таврический , нежели у мирного московского подъезда, что в доме 48 по улице академика Кирюхина.
А в щит вделана дверца, тоже немаленькая. И панелька с цельнометаллическими кнопочками.
Домофон — это звучит гордо. Почти как домовой.
Мой домофон меня бережет. Н-да.
И все это буйство металлургии (Кто сказал, что наша тяжелая промышленность в упадке? Плюньте тому в глаза. Вот он, яркий пример) выкрашено матово-черной краской. Для пущего эффекту, надо полагать.
И поверх всего — последний, добивающий штрих.
Дрожащей, видимо, от избытка чувств, рукой с мелом начертано кривыми английскими рунами:
Продиджи Символично, ничего не скажешь. Впечатляет.
Оставь одежду, всяк сюда входящий Подхожу ближе, не глядя, тыркаю в вандалоустойчивую кованую кнопу с надписью сброс . Затем набираю номер Фанерной квартиры 117 и долго-долго жму побелевшим от натуги и неимоверной ответственности большим пальцем кнопку вызов . Попутно гнусно ухмыляясь, потому как вспомнил, какая именно статья старого УК имела номер Володькиной квартиры.
Володька-это Фанера.
Но по имени его зовут, по-моему, только дома и на работе.
А все знакомые и полузнакомые.
Фанера .
Отчего и когда к нему приклеилось это несуразное прозвище, никто, включая самого Фанеру, не знал.
Но оно ему шло, и сам Фанера кликухой гордился.
Потому как ярко и образно. И с оттенком уважения:
Вон, Фанера пошел Хороший человек. И мой друг.
Только не в данный отрезок вечности!
Палец неумолимо затекал, впереди маячила радужная перспектива омертвения тканей, гангренозное воспаление и неизбежная ампутация, по крайней мере, верхней фаланги, домофон исходил пронзительным визгом мелкого беса, коему экзорцизмом прищемили хвост, а мой заклятый друже отнюдь не торопился к надрывающемуся аппарату.
Наконец в динамике что-то хряпнуло и сонный голос недовольно осведомился.
— Хто там?
— Сто грамм, блин. Заказывали? Лютчая водка-это Смирнофф! Открывай.
Я был не в духе. А в теле. И тело ныло, особливо в районе большого пальца правой руки.
— Сартр, ты что ли? — недоуменно булькнул ребристый динамик.
— Ага, я, я. Только чегой-то нихт ферштеен. — оторопело отозвался я.
...Дверь у Фанеры была монументальная. Монстр, а не дверь. Если б такие двери во Вторую Мировую были, хрен бы немцы дальше Бреста прорвались.
