Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Щербинин Дмитрий Владимирович родился 01 февраля 1976г. Живет: Россия,Зеленоград. Писательством начал заниматься в восьмилетнем возрасте. Автор циклов «Многомирье», «Назгулы», романов «Просторы Многомирья «, «Заре навстречу!», «Девчонки с сердцем из стали, мальчишки с душой как гранит» — исторического романа о героях-подпольщиках посёлка Краснодон и многих рассказов. Пишет в основном в жанре фантастики и фэнтези.
отрывок из произведения:
...К западу простирались снежные, темно-голубые, с серебристыми блесками поля, ну а с востока чернели на фоне звездного неба великаны — Серые горы. И, хотя Луна уже скрылась за горными вершинами, над ними еще вздымалось ее легкое, серебристое свеченье, словно бы там, по ту сторону гор, жило целое море из лунного света. При этом, большая часть небосклона была черна и до такой глубокой чистоты, что, так и хотелось созерцать эту заполненную звездами чистоту — каждый почувствовал бы, что свет этот, подобно водопаду несущемуся среди горных уступов, и смывающего грязь с тела — подобно ему, он смывает что-то тяжелое, ненужное с самого сердца, с души.
Нет — не смотрела на звезды та девушка с длинными, золотистыми волосами, которая во всю прыть гнала своего коня, именем Огнив. Ее густые пряди развивались на холодном ветру, но она не чувствовала холода, несмотря на то, что одета была легко. Глаза ее сосредоточенно сияли, и в них была такая ярость, такая жажда возмездия, что удивительным казалось, как это возможно на таком прелестном, девичьем лики. И, надо сказать — ярость эта даже и шла к ней — даже и в этой ярости было что-то чистое, что-то такое наивное, детское — ярость была без желчи, без хитроумия и подлости — было в этой ярости много от таких стихий, как буря, как шторм на море, когда наполненные грохотом, валы разбрызгивая облака стремительных брызг обрушиваются на прибрежные камни, многое было от грозных темных туч, которые, клубясь, плывут по небу и наполняются из глубин своих отсветами молний, а иногда и выплескивают до самой земли их сияющие лучи — не правда ли: картины на которые нельзя смотреть без трепета душевного, но от них трудно оторваться — есть что-то завораживающее, близкое человеческому сердцу в гневе этих стихий — таков был и лик этой девушки — и на нее нельзя было смотреть без трепета, и от нее невозможно было оторваться...
Ее звали Аргонией, и совсем недавно (а ей казалось, что мгновенье назад) — она потеряла своего любимого брата Варона — и вновь, и вновь поднималось пред пылающими очами ее — это мгновенье: как он обернулся на ее крик, и как в следующее мгновенье получил подлый, предательский удар. На очах девушки вспыхнули слезы, но через мгновенье, ярость, точно разом устремившееся к земле скопище молний, полыхнуло там, вырвав слезы — она хорошо запомнила убийцу: его удивительный лик, который ни с чьим нельзя было спутать. Этот острый, точно с мукой выдирающийся из горной толщи профиль, эти густые черные брови; эти глаза — заметно выпуклые, словно бы раздираемые, из глубин своих страстью.. . — это лицо невозможно было забыть, и она ненавидела его со страстью, и знала, что не будет ей покоя, пока над «подлым убийцей» не свершиться возмездие — пока не увидит она его мертвым, или, лучше — пока сама не поразит его клинком.
Она гнала своего Огнива без останова, вот уже несколько часов, и конь выкладывал в этот бег все силы свои — он не жалел сил, и, хоть уже тяжело дышал, и изо рта его вылетала пена — с радостью готов был бежать до полного изнеможенья, до тех пор, пока не рухнул бы он бездыханным — и он чувствовал ярость своей повелительницы, и он воодушевлялся этой яростью — и теперь, как никогда был свободен — как никогда проявилась в ним эта конская натура — мчаться, лететь — неважно куда — главное не останавливаться. Раз к ним присоединился огромный волк-оборотень: он вылетел на дорогу позади, нагнал их несколькими могучими рывками, и, пристроившись, побежал рядом с конем: он и не думал нападать — он уже был сыт, с клыков его капала кровь, но и он чувствовал ярость Аргонии, и ему нравилась эта ярость — вот он забежал вперед Огнива, встал перед ним на дороге — и вот встретился его взгляд, и взгляд Аргонии — волк взвыл, и в последнее мгновенье, когда Огнив уже прыгнул, и должен был бы столкнуться с ним грудью — отскочил в сторону...
Небо над горными вершинами окрасилась в розоватые волны, которые робко потопили в себе самые слабые звезды — они, предвестницы пылающей зари, и огромных валов солнечного света, которые, в скором времени, должны были перекинуться через небо, но которые должны были пронести свое тепло — где-то высоко в этом чистом небе, и лишь самым краешком коснуться этой заснеженной земли. В этот предрассветный час, Аргония смотрела на черный город, который, несмотря на то, что дышащий кровавой пеной Огнив мчался из всех сил — девушке, казалось, приближается невыносимо медленно...