Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Юлия Игоревна Андреева. Писатель, поэт. Родилась в Ленинграде в 1969 г., в семье служащих. Поэтический дар проявился рано. В школьные годы занималась во Дворце пионеров им. А.А.Жданова, в клубе «Дерзание» (секция поэзии, руководитель Н.А.Князева).
Печататься начала с 1993 г.
Есть зарубежные публикации: Австралия, США.
В 2002-2004 гг. работала на радиостанции «Открытый город», где вела постоянную рубрику «Литературная гостиная», а также циклы передач, как то: «Компьютерные истории», «Усыновление», «Открытый космос». Является режиссером литературно-музыкальных дисков: «Петербургское барокко», «Готика», «Венок Данте».
В 2003 г. за роман «Мертвым не понять» стала лауреатом литературной премии «Созидатель».
2006 г. Роман «Предсказание» выдвигался на премию Гоголя (номинация «Вий», мистический роман).
В 2007 книга «Изнанка веера» выдвинута издательством «Гиперион» на премию Гоголя (номинация «Шинель»).
отрывок из произведения:
...Когда я родилась, моя мама напоминала раскаленную печь, а акушерка загорела до черноты, за что и выставила кругленький счет.
Уже в три года от меня спокойно прикуривали друзья семьи и посетители нашего салона. Тетка Лукерья хотела, было, объявить меня чудом, но все испугались нашествия богомолок и странников, которых в Москве в тот год было премного. Прислуга однозначно заявила, что от барышни, то есть от меня, у нее и так хлопот по-лон рот, а от паломников грязи не оберешься, и если господа меня чудом объявлять станут, ноги ее боле в этом доме не будет. А тогда и дому и салону конец, ведь Мавра и за прислугу и за кухар-ку и нянькой мне была. В начале, ее правда Марфой звали, это, пооб-щавшись с младенцем, Маврой стала. А возни со мной было и в прав-ду много, чуть не успеешь и простынок не досчитаешься, одни угли. Мавра плакала, бывало, что на мне вещи, как на огне горят, и то, правда.
Тетка в церковь меня еще таскала, да от святой воды я пшикала не богоугодно, так что Лукерья Петровна меня от сраму в покое оставила, а родителям присоветовала набрать большой чан с водой и притопить меня там малость, чтоб дух огневой сам вышел. Для де-ла такого она в губернии за сто верст монастырь татарами разру-шенный выискала. Но отец запротестовал, говорил: «Де негоже божье место в баню превращать». 0н то все предвидел. «А с годами, — говорил, — огонь этот поглубже запрячется, как тело подрастет, а то, пока маленькое оно, пламя все тут, как в угле. В чем-то прав он был, огонь поуменьшился, но не от размеров, разумеется, скорее сама сдерживаться приучилась, хорониться, да и что подела-ешь, ежели природа моя такая. По виду я смугла, волосы, словно пла-менем рыжим поддернуты, с бронзой плавленой еще сходство имеют, глаза карие. Болеть я в жизни не болела, всякую холеру выжигала, иной раз братик или сестричка занемогут, так я их обхвачу, расце-лую, вместе с ними лягу, так болезнь и сбежит, старшая я, и ребят любила всегда, да только бледные они, малохольные, рядом с ними я как пышка испеченная перед тестом нетронутым, холодным.
Из-за внешности такой родители мои перемучались — мать княжна русская (в смысле русая) — бледна да нежна, отец финн — альбинос. Придумали с горем пополам дальнюю родню, то ли грузин, но ли инду-сов. А Мавра меня цыганочкой звала, над салоном отец, любивший точности, знак огня прибил, хотя с моим появлением топили разве что для отвода глаз.
Шутники писали в альбом, что я будто бы помесь принцессы и дракона, только пламени не извергаю. — Почему же нет? Поначалу меня еще спать укладывали, потом мучатся, перестали. Не могу я ни спать, ни лежать, колеса огненные с язычес-ких праздников во мне крутятся, не остановятся.
Женихи стороной обходили, ну и Бог с ними. Пока в усадьбе жили то-то приволье — целый день с конями, они меня любили, цыгане то же привечали. А как в город свезли замуж выдавать, скука смертная. Туда не пойди, сюда не ступи, то не скажи, это не брякни, а тут еще батюшка одному графенку заезжему проигрался в прах, имение, усадьба с мо-лотка пошли. Сестра Ксения в монастырь подалась, хотели и меня туда, да граф, что отца обыграл, как раз к нам обедать приехал...