Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
События всего нескольких дней из жизни жителей Селеногорска на Луне, рассказанные врачом Мартой Роосаар, в период полной Земли.
отрывок из произведения:
...День Космонавтики у нас обычно отмечается праздничным обедом — всегда очень веселым. Каждый раз меня бесконечно трогает особо предупредительное отношение ребят. Я тоже смеюсь и шучу и стараюсь изо всех сил победить тоску. Что поделаешь: я твердо знаю, что никто никогда не заменит мне Федора. Добродушного моего гиганта… Но сегодня было не до праздничного обеда. Около полудня мы вышли на поверхность. На террасе, под которой в Море Облаков раскинулся космодром Луна-6, мы ожидали прибытия корабля. Тут были все: астрофизики нашей обсерватории, и космодромная команда, и экипаж «Юрия Гагарина», который вот уже три недели томится в ожидании вылета. Только неугомонный селенолог Володя Лерман залез в танкетку и умчался на ту сторону, к своим бурильным автоматам. Будет лазать по немыслимым крутизнам. А к вечеру заглянет ко мне и, пряча за иронической улыбкой смущение, попросит примочку для ушибов.
За четыре года я привыкла к Луне, к ее бурой, ноздреватой поверхности, где все — вверх-вниз; привыкла к обнаженному черному небу, утыканному звездами; даже к коварным колодцам, присыпанным легким, как пена, шлаком. К одному не могу привыкнуть — к полноземлию.
Глаз не могу отвести от Земли. Ее огромный диск висит над головой.
— Марта. Марта, надо ль плакать, если Дидель вышел в поле… — Перестаньте, — прошу я.
Я действительно готова заплакать. Алеша не знает, что Федор тоже любил Багрицкого.
Корабль прилунялся долго. Жуками поползли по космодрому банкетки.
Прибывшие все в одинаковых скафандрах, не разберешь, кто где. Голоса, голоса — конечно, о тау-частицах. И вдруг — уверенный, быстрый, напористый голос: «Я предупреждал, что это зависит от волокнистого строения туманности…» Значит, и Герман Скрипкин прилетел. Ну что ж… Я вспомнила: кто-то рассказывал, что он никуда Тину одну не отпускает. О нем вообще много говорили. Да он и сам часто высказывался в астрофизических вестниках — всегда запальчиво и резковато.
В Селеногорске, когда мы вылезли из скафандров, Тина Воробьева бросилась ко мне. Мы обнялись.
— Безумно рада тебя видеть, — сказала она.
— И я рада…
Тина была все такая же — хрупкая, тоненькая, белокурая. Только вот под глазами у нее появились припухлости.
В институтские годы (Тина окончила профилактический факультет, а я — лечебный) она отличалась прекрасной памятью. На сессиях она, вздернув тоненькие брови и глядя куда-то вверх, почти дословно пересказывала тексты учебников. Тина мне казалась замкнутой и несколько анемичной. С тем большим изумлением следила я в последние годы за ее неожиданным взлетом, за интересными теоретическими работами, которые выдвинули ее в число видных космогонистов. Так бывает: готовится человек к одной профессии, а проявит себя в совершенно другой.
— Мы с Германом часто тебя вспоминаем, — сказала Тина. — Почему ты за столько лет ни разу не прилетала на Землю?
— Я прилетала в прошлом году. В Ленинград.
Тина укоризненно развела руками:
— И не дала нам знать о себе! Как не стыдно. Марта… — Она зазналась, — услышала я за спиной и, обернувшись, увидела Германа Скрипкина.
— Здравствуй, Марта Роосаар, — сказал он, как мне показалось, подчеркнуто. — Здравствуй, лунный доктор. Как поживаешь?
— Хорошо, — сказала я.
— Рад слышать. Постоянно находиться в обществе Доли — завидная доля. — Он засмеялся. — Я уже не говорю о таком светиле астрофизики, как старик Шандор.
Я хотела ответить, что их общество вполне меня устраивает, но тут бурей налетел Костя Веригин.
— Герман, дружище! — закричал он. — Хватай под мышку свою светлую голову и пойдем смотреть, как образуются звезды. Тина, идемте!
Они помчались в обсерваторию, к большому инкрату… Селеногорск — это в сущности длинный и узкий коридор, ведущий в круглый зал обсерватории; по бокам коридора — клетушки комнат, радиорубка, столовая, библиотека. В эту-то библиотеку и втиснулось население городка вместе с гостями.
Вначале все было довольно чинно. Веригин сделал сообщение. Он торопился, глотал слова и быстро набрасывал указкой-лучом на экране цифры расчетов...