Электропрохладительный кислотный тест автор книги: Том Вулф об авторе подробно жанр книги: Современная проза добавлена: 28.03.2014

- «     оценка: н/д     » + 1   2   3   4   5 «хуже     ваша оценка     лучше» ОТКРЫТЬ ТЕКСТ КНИГИ нажмите на ссылке второй клавишей мыши и выберите "сохранить объект как..." Готовый поиск (именно этой книги) в интернете: на Google.com на Yandex.ru на Rambler.ru

о книге: Знаменитая книга Тома Вулфа повествует о том, как под звуки рок-музыки и разговоры о мистических учениях Востока, в дыму индийских благовоний и марихуаны, создавалась американская культура 1960-х годов. Электропрохладительный кислотный тест (англ. The Electric Kool-Aid Acid Test, 1968, рус. перевод 1996) — книга американского писателя Тома Вулфа, описывающая период жизни Кена Кизи (автора «Пролетая над гнездом кукушки») с 1958 по 1966 год и сформировавшуюся вокруг него неформальную субкультурную коммуну — Весёлых Проказников (англ. Merry Pranksters), оказавшую существенное влияние на популяризацию ЛСД, спровоцировавшую психоделическую (также называемую кислотной) революцию и ставшую связующим звеном между битниками и хиппи. Книга вошла в список 100 лучших работ по журналистике в Соединенных Штатах Америки в XX веке по версии Arthur L. Carter Journalism Institute при Нью-Йоркском университете.

отрывок из произведения: ...Стоит подумать, Ветерок. Ветерок — парень с трех-четырехдневной щетиной, сидящий рядом со мной на штампованном металлическом дне открытого пикапа. Машина подпрыгивает на дороге. Опускается, поднимается и испытывает благодаря своим проржавевшим рессорам бортовую качку, словно корабль. Позади грузовичка подпрыгивает на склоне холма город Сан-Франциско — все его бесчисленные уступы с окнами-фонарями, трущобы с чудесным видом из окон. — подпрыгивает и стремительно уносится вниз, к подножью. Одна за другой — электрические рекламные вывески со светящимися неоновыми бокалами мартини — сан-францисским символом «бара», тысячи неоново-фуксиновых бокалов мартини подпрыгивают и уносятся вниз по склону холма, а под ними сотни, тысячи людей вертят головами, пытаясь разглядеть прикольный чудной грузовичок, в котором едем мы, их белые лица норовят оторваться от лацканов одежды и напоминают белый зефир, они подпрыгивают и уносятся вниз по склону холма... и, видит Бог, им есть на что посмотреть. Потому-то и кажутся мне странными слова Ветерка. которые он очень серьезно произносит, пытаясь перекричать грохот колымаги: — Даже не знаю... не знаю, стоит ли мне появляться у Склада, когда выйдет Кизи. — А что? — Да ведь там наверняка объявятся копы, да еще и злющие как собаки, а у меня условный срок, вот я и не знаю. Да, стоит подумать, Ветерок. Не дразни ублюдков. Лучше не высовываться — вот как сейчас. А сейчас Ветерок испытывает такой страх перед полицией, что садится, выпрямившись, прямо на виду у тысяч и без того потрясенных сограждан, а на нем шляпа из тех, что носили в своем Дремучем Лесу семь гномов, к тому же утыканная перьями и расписанная флюоресцирующими красками. Напротив нас в кузове, тоже на виду у всех, стоит на коленях девушка, полуиндианка из племени оттава по имени Лоис Дженнингс: голова ее запрокинута, а лицо так и светится радостью. К тому же на лбу у нее сверкающий серебристый кружок, то вспыхивающий ярким светом, когда на него падает солнечный луч, то излучающий все цвета радуги благодаря заключенной в нем дифракционной решетке. И еще — да-да! — в руке у нее длинноствольный револьвер «кольт-45»; вот только ни одна живая душа на улице не догадывается, что стреляет он игрушечными пистонами, а она палит без разбору — пиф-паф! — во все эти зефирные лица, словно Дебора Пейджет в фильме... в фильме... — Кизи выходит из тюрьмы! Еще две вещи, которые все разглядывают, — это надпись на заднем бампере, гласящая: «Кастер умер за ваши грехи», и, за рулем, Лоисова страсть, Стюарт Бранд худой светловолосый малый с таким же сверкающим кружком на лбу и галстуком из индейских бус на шее. Рубашки, правда, нет, только галстук из индейских бус на голое тело да белая куртка мясника с орденами от шведского короля. Тут появляется красавчик: атташе-кейс и все такое прочее, всегдашний возмущенный взгляд и... туфли — начищенные до блеска! — да кто они такие, эти дурацкие битники!.. и Лоис всаживает пулю прямо в его зефирную харю, и он уносится, подпрыгивая, вниз по склону холма... А грузовичок вздымается на волнах, сверкая серебристым и красным и красками дневного свечения, и я серьезно сомневаюсь, Ветерок, сыщется ли сегодня во всем Сан-Франциско хоть один полицейский, который не знал бы, что этот сумасшедший автомобиль — партизанский дозор, высланный грозной ЛСД. Копам известен уже весь антураж, даже стиль одежды: длинные иисусовы волосы, индейские бусы, индейские головные повязки, бисер, колокольчики, амулеты, мандалы, божественные взоры, флюоресцирующие жилеты, рога единорога, дуэльные рубахи в стиле Эррола Флинна, — но им пока еще ничего не известно о башмаках. Насчет башмаков у торчков пунктик. Хуже всего нечищенные черные туфли со шнурками. От них иерархия восходит вверх и, хотя практически все низкие ботинки считаются нехипповым фуфлом, заканчивается башмаками, которые нравятся торчкам,легкими причудливыми башмаками, английскими башмаками из ассортимента стиляг, если больше ничего нельзя достать, но лучше — что-нибудь типа мексиканских башмаков ручной работы с пижонским носком «кальенте» в форме буквы А. Так что представьте себе ФБР... черные... начищенные до блеска... зашнурованные... туфли ФБР... когда ФБР схватило наконец Кизи... С нами в кузове грузовичка еще одна девушка невысокая смуглая девушка с черными волосами по прозвищу Черная Мария. Она похожа на мексиканку, однако обращается ко мне на чистом вкрадчивом калифорнийском наречии: — Когда у тебя день рождения? — Второго марта. — Рыба, — говорит она. И добавляет: — Никогда бы не подумала, что ты Рыба. — Почему? — По-моему, для Рыбы ты слишком... обстоятельный. Но я понимаю, что она хочет сказать «уравновешенный». Я начинаю чувствовать себя уравновешенным...

Ваше мнение будет первым.

Чтобы писать комментарии вам нужно
авторизоваться (войти) или зарегистрироваться