О романе Милорада Павича
«Внутренняя сторона ветра»
(Роман о Геро и Леандре).
Вместо предисловия.
Не спешите обвинять издателя, обнаружив, что обе стороны книги лицевые. Так нужно. И это первый, но далеко не последний сюрприз, который преподнесёт вам роман.
Пересказывать сюжет второй части так же бессмысленно, как и первой.
Ведь сюжет книги – лишь полотно, на котором автору удобно вышивать галлюциногенные фенечки, вышибающие из канвы и наводящие транс. Неожиданные фразы и выражения заставляют спотыкаться, пробовать смысл на вкус и уделять необычному сочетанию слов должное внимание, почти как в тратаке.
Вот ты плавно перемещаешься по реке повествования, а вот ты уже выброшен на берег новым высказыванием, где пытаешься разобраться, что чувствует человек, когда у него «болят волосы», и как звучит голос, которым «снег можно примять, как ковром».
И если ты смог себе это представить, то отправляешься дальше в путь вместе с Леандром, который приведёт тебя к рассуждениям о любви, о разнице между сердцем и душой, о продолжительности смерти, и как бы невзначай, обучит эзотерическим и мнемотехникам.
Размышление о фатуме, начатое в первой части продолжается и подтверждается рассказом о замене собственной смерти на чужую.
И если вы не верите в эзотерику, так же как и в юмор, то переплетение одного с другим, заставят вас усомниться, то ли в вашем неверии, то ли в допустимости такого соединения. С одной стороны вы знакомитесь с практикой духовного анализа жизни, на примере вечерних размышлений престарелого отца главного героя, с другой, вы узнаёте об интимных подробностях, для чего берегли свою руку «охотники за головами», и почему Леандр не мог удовлетворить женщину.
Описываемые события части первой претендуют на действительность. И, правда, это не сон, а обычные будни, но будни шизофреника. Скорее не одного даже.
Быстро растущие ногти, как признак опасности, проблемы главной героини романа с построением фраз, при попытках использования настоящего и прошедшего времён, а тут ещё необходимость обучения двух детей французскому языку. Причем, один из детей не существует. Поэтому диагноз, похоже, общий, как минимум и для главной героини и для родителей двух детей, и для одного из детей, который настоящий. Есть и ещё один персонаж, проснувшийся «не в своей постели, а в чьей-то чужой душе».
Книга напоминает фильм Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии», в котором сон перепутан с явью, как мне кажется, из-за схожести жанра. У Павича — смесь философии, исследований сна, метафизики и сюрреализма, любителем последнего был и Бунюэль. Напомню, что сюрреализм – это когда обычные вещи, приобретают необычные свойства. У Павича — это и серебряные ложки с отпиленными ручками вместо пуговиц, и, например, музыкальное произведение Баха, исполненное на пишущей машинке. «Помогают» чувству реальности и неожиданно вводимые новые персонажи, по сути выпрыгивающие из ниоткуда, и объявление на чужом языке, без перевода.
Заключительная часть о Геро добавляет ирреальности: картина, внешне описывающая поведение то ли медиумов, то ли ясновидящих, превращается в описание «всего лишь» необычной игры, которая якобы совершенно случайно подталкивает одного из героев на самоубийство
О Милораде Павиче пишут, что он несколько лет изучал философию, и это наложило отпечаток на его прозу. Не пишут о метафизичности повествования, зашифрованных и явных эзотерических практиках, которыми, как я полагаю, занимался сам автор, или они его интересовали, как минимум.
«В те годы, когда я ещё не начал созидать внутри себя тишину, я проводил дни, взвешивая, какая из моих рук тяжелее». По сути, речь идёт о двух упражнениях: «остановке внутреннего диалога» и овладении внутренней энергетикой.
Эзотерикам известен и такой способ, как «взгляд глазами другого человека». Павич упоминает о нём и даже усовершенствует, предлагая глядеть левым глазом через правый. Это не что иное, как изменение привычной картины мира, «перемещение точки сборки», по Кастанеде или «вторая позиция» из НЛП.
Следующий за этим рассказ о скрипке, с раскладкой каждой её составляющей – это одна из классических медитаций, когда практикующий выбирает предмет для созерцания и начинает размышлять о его свойствах, составе и логических цепочках. Так скрипка в романе – это совокупность разных частей, из дерева различных пород, конского волоса, кости, клея и лака и духовной тайны, а музыка, издаваемая скрипкой – это лишь проводник, который помогает соприкоснуться с тайнами стихий.
А вышеупомянутый духовный анализ, с возвратом в прошлое, в книге Милорада выглядит так:
«… отец в мыслях и воспоминаниях исправлял чуть не каждое слово, сказанное им в молодости. Ему хотелось заново пройти всю свою жизнь, все годы и десятилетия, перебрать все вопросы и все ответы, исправить их везде, где нужно, и посмотреть, какой была бы она с учетом всех этих исправлений…»
Рекомендую книгу:
Cерьезным людям, забывшим о юморе, и веселым людям, забывшим о снах.
Эзотерикам, потерявшимся в медитациях, метафизикам, потерявшим практики.
Людям, собирающимся умереть своей смертью, во избежание ошибки.
Для любителей любить и для любителей ругать.
Для развитого вкуса и для его развития.
Вместо послесловия:
Как правило, книга не имеет ничего общего с тем, что о ней написано.
Впечатление о книге, составленное на основе чужого мнения, так же далеко от истины, как наше впечатление о самом себе. Ведь наблюдая себя в зеркало, мы стараемся соединить внутреннее с внешним, наблюдающий же нас, действует наоборот.
Альберт Романов
www.alfatrening.ru

Её нужно читать только в натуральном бумажном виде. Она так намного романтичнее)