Мераб Константинович Мамардашвили

Мераб Константинович Мамардашвили родился в Грузии, в городе Гори 15 сентября 1930 года в семье военного. Его отец Константин Николаевич Мамардашвили (1902-1970) был кадровым военным. После окончания Военно-политической академии в Ленинграде в конце 30-х годов он был направлен на Украину, вначале в Киев, а затем в Винницу, где его сын пошел в школу. (В годы войны он был комиссаром стрелковой дивизии и вышел в отставку в звании полковника.) По рассказам Мераба Константиновича и его родной сестры Изы Константиновны, у отца был веселый, легкий характер, располагавший к общению и дружбе, и, очевидно, от него он унаследовал доброжелательность к людям и вообще к миру. Или, я бы сказал, особый талант и готовность к встрече. На моей памяти он практически никогда не отказывался от приглашений и встреч, говоря по этому поводу, что люди часто проходят мимо и не замечают как раз то, что ожидает их в жизни. От матери же Ксении Платоновны Гарсеванишвили (1906- 1997) сын унаследовал скорее другую черту - способность к профессиональной и систематической работе, а также волю. Что, впрочем, не удивительно, если учесть, что представители рода Гарсеванишвили (об этом можно прочитать в "Энциклопедии Грузии"-) еще в XVII веке были воспитателями при дворе грузинских царей. А сам Мераб не без юмора иногда говорил (видимо, по ассоциации с именем деда по материнской линии - Платон), что он чувствует себя выходцем из Древней Греции, и в конце жизни мечтал увидеть эту страну.
После возвращения в Грузию (1941) Мераб продолжил учебу в 14-й средней школе города Тбилиси и окончил ее с золотой медалью. Затем приехал в Москву и поступил на философский факультет Московского университета, который закончил в 1954 году. (В эти годы на философском факультете учились А. А. Зиновьев, Э. В. Ильенков, А. М. Пятигорский, Б. А. Грушнн, Ю. А. Левада, Ю. Ф. Карякин, Г. П. Щедровицкий и другие известные сегодня в России философы и социологи.) Характерно, однако, что уже во время учебы в университете его интересовало человеческое сознание, природа мышления - сквозная тема его философии, одна из его студенческих курсовых работ называлась "Роль труда в происхождении мышления".
После окончания аспирантуры (1957) Мераб Константинович работает вначале в редакции журнала "Вопросы философии", где публикуется его первая статья "Процессы анализа и синтеза", а в 1961 году его командируют в Прагу в журнал "Проблемы мира и социализма" (1961-1966; об этом периоде жизни он рассказывает в одном из своих многочисленных интервью времен перестройки) (См.: "Мой опыт нетипичен"). Позже он работает в научных институтах Москвы, а также читает лекции на психологическом факультете МГУ, в Институте кинематографии, на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Институте общей и педагогической психологии АПН СССР, а также в других городах (Рига, Вильнюс, Ростов-на-Дону, как правило, по приглашению или рекомендации своих друзей). Фактически эти лекции, или беседы, как он называл их, - они записывались обычно на магнитофон, - и составляют основу его творческого наследия. В 1970 году в Тбилиси Мераб Константинович защищает докторскую диссертацию, а еще через два года ему присваивается звание профессора. В эти же годы по приглашению главного редактора журнала "Вопросы философии" И. Т. Фролова он занимает должность его заместителя (1968-1974). После возвращения из Праги Мамардашвили становится "невыездным" и посещает свою любимую Францию лишь спустя более двух десятилетий, в 1988 году. При жизни Мераба Константиновича были изданы всего три небольшие книги: "Формы и содержание мышления", "Классический и неклассический идеалы рациональности" и "Как я понимаю философию". Остальное - курсы лекций, посвященные Декарту, Канту, Марселю Прусту, по истории античной и современной философии, "Введение в философию", а также подготовительные материалы к ним и многочисленные доклады - находилось в "архиве" и увидело свет только в последние годы, уже после его смерти.
Философствование вслух было любимым занятием Мамардашвили. Те, кто его слушал, хорошо помнят, что он был великим мастером импровизации и мудрой философской беседы. Это был органичный для него жанр - устная беседа, размышления вслух, особенно в аудитории. Но этому всегда предшествовала большая черновая работа, хотя друзья и называли его порой "сибаритом", который не участвует в общественных делах, мало пишет и т. д. Действительно, Мераб Константинович писал трудно, и к тому же метафизика и онтология - главный предмет его занятий - отвергались властью по идеологическим причинам. Но работал он постоянно и был скорее "перфекционистом". Я видел неоднократно, как он тщательно готовился к лекциям - что-то выписывал, делал заметки, заново переводил не удовлетворявшие его места в уже существующих переводах философских текстов, формулировал. (Сохранились, в частности, две черновые тетради к его лекциям о романе Пруста "В поисках утраченного времени" и заметки к "Картезианским размышлениям"; они напечатаны среди материалов Философских чтений, посвященных его памяти. А также большая папка с еще не опубликованными записями и набросками последних лет (около 20 печатных листов).
Что же касается самих лекций, то они записывались на магнитофон и затем расшифровывались. К сожалению, не все магнитофонные записи сохранились. В конце 70-х годов, когда я стал этим регулярно заниматься, у нас с Мерабом было мало кассет, и поэтому практически каждую лекцию после расшифровки приходилось стирать, чтобы успеть записать следующую.
Стоит особо сказать о его книге "Трактат о развивающемся знании" (позже Мераб назвал ее "Стрела познания") - единственной, которую он написал (а не наговорил) в середине 70-х годов, когда работал в Институте истории естествознания и техники. Дальше я еще вернусь к ней. Это была так называемая плановая работа, сделанная в положенный срок, но тем не менее его уволили из этого института якобы за невыполнение плана. А на самом деле за несоответствие текста книги принятым идеологическим стандартам. И фактически по этим же причинам спустя три года его лишили кафедры в Институте кинематографии, после чего он вернулся в родную Грузию. Последние десять лет Мераб Мамардашвили жил в Тбилиси и работал в Институте философии Грузии. Он умер 25 ноября 1990 года от разрыва сердца в аэропорту Внуково в Москве, возвращаясь на родину.
Свободно владея тремя европейскими языками и считая себя космополитом, Мераб Константинович мог легко реализоваться как философ в любой европейской стране. Но судьбе было угодно, чтобы большую часть жизни он провел в России, в стихии русского языка. Похоронен он в Тбилиси (рядом с могилой отца; фамилию Мамардашвили можно перевести как "сын отца"), и вклад его в грузинскую и русскую культуру очевиден. Это был выдающийся человек - безупречного вкуса, магического обаяния и редкой доброты.