Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Жоржи Амаду (Jorge Amado) родился в городке Феррадас, вырос на плантации какао-бобов. Учился в иезуитском колледже в Сальвадоре, затем изучал юриспруденцию в университете Рио-де-Жанейро. Свой первый роман опубликовал в 20 лет. В 1930 году стал работать журналистом и одновременноувлекся политикой и примкнул к коммунистам; итогом этого увлечения стало избрание Амаду в бразильский парламент в 1946 году. Кроме того, за радикальные взгляды его регулярно сажали в тюрьму или отправляли в изгнание, а многие из его романов были запрещеныи в Бразилии, и в Португалии. В 1951 году Амаду был удостоен международной Ленинской премии. В настоящее время Жоржи Амаду — признанный классик бразильской литературы.
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Машина запыхтела, и Жоан почувствовал, что он уезжает, и тогда, охваченный необычным волнением, он снова окинул взглядом город, старые крыши, уголок улицы, мощенной громадными камнями. Колокола продолжали звонить, и Жоану казалось, что они зовут его, приглашают пройтись еще раз по улицам города, спуститься по склонам его холмов, поесть утром маниоковой каши на площади Террейро, выпить ароматной кашасы , сыграть в кости около рынка; после обеда сразиться в карты в доме Виолеты, где собиралась веселая компания; вечером в кабаре перекинуться в покер с местными богачами, которые относились к нему с известным уважением. А поздней ночью, в предрассветный час, снова выйти на улицу с растрепанными, спадающими на глаза волосами, отпускать шуточки по адресу женщин, которые, дрожа от холода, проходят со скрещенными на груди руками в поисках партнеров для пирушки под гитару в порту города. А потом, пока еще не рассвело, вздохи Виолеты, луна, светящая в открытое окно ее комнаты, ветер, раскачивающий две кокосовые пальмы во дворе. Любовные вздохи уносятся ветром; кто знает, может быть, они долетают до самой луны?
Рыдания бледной женщины на берегу отвлекли Жоана от этих мыслей. Она говорила, и в голосе ее слышалась непоколебимая уверенность:
— Никогда, Роберио, никогда больше...
Мужчина взволнованно поцеловал ее и голосом, полным страдания, с трудом ответил ей:
— Через месяц я вернусь, любимая, и привезу детей. И ты поправишься... Доктор сказал мне...
В голосе женщины звучала скорбь. Жоану стало жаль ее.
— Я знаю, что умру, Роберио. Не увижу больше ни тебя, ни детей... Ни детей... — тихо повторила она и снова разрыдалась...
...Машина запыхтела, и Жоан почувствовал, что он уезжает, и тогда, охваченный необычным волнением, он снова окинул взглядом город, старые крыши, уголок улицы, мощенной громадными камнями. Колокола продолжали звонить, и Жоану казалось, что они зовут его, приглашают пройтись еще раз по улицам города, спуститься по склонам его холмов, поесть утром маниоковой каши на площади Террейро, выпить ароматной кашасы , сыграть в кости около рынка; после обеда сразиться в карты в доме Виолеты, где собиралась веселая компания; вечером в кабаре перекинуться в покер с местными богачами, которые относились к нему с известным уважением. А поздней ночью, в предрассветный час, снова выйти на улицу с растрепанными, спадающими на глаза волосами, отпускать шуточки по адресу женщин, которые, дрожа от холода, проходят со скрещенными на груди руками в поисках партнеров для пирушки под гитару в порту города. А потом, пока еще не рассвело, вздохи Виолеты, луна, светящая в открытое окно ее комнаты, ветер, раскачивающий две кокосовые пальмы во дворе. Любовные вздохи уносятся ветром; кто знает, может быть, они долетают до самой луны?
