Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Валерий Львович Дашевский — это писатель современный. В 23 года дебютировал в журнале «ЮНОСТЬ» рассказом «Инцидент», затем издал первую книгу в изд-ве «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ», 100 000 тиражом. В 1980 г. прошел первым номером московское совещание молодых писателей, 7-е Всесоюзное совещание, был рекомендован Секретариатом Правления СП СССР в члены СП СССР. Его рекомендантами были Григорий Бакланов, Владимир Маканин, другие известные писатели, но за отказ сотрудничать с КГБ в Харькове его не приняли.
Тем не менее, окончил Литературный институт (1986 г.), предлагаемые рассказы — как раз того периода, были понемногу опубликованы в разных журналах и проч.
С 1984 г. руководил секцией прозы весьма многочисленного Комитета литераторов при Литфонде СССР, защищая права молодых писателей, работал специальным корреспондентом.
В 1989 году Валерий Дашевский создал первое по сути Всесоюзное общественно-политическое обозрение (Харьков), в редколлегию которого вошли Евтушенко, видные депутаты ВС СССР, Вице-президент Украины. Он создал информационное агентство, работавшее на 16 посольств ключевых стран мира, руководил конверсионными проектами, был в США; в Пентагоне, Сенате, Конгрессе, сопровождал выборы Президента Кравчука в Украине, Президента Ельцина в Москве, награжден его персональной благодарностью. В СМИ был загранпредставителем АПН в Украине, Генеральным менеджером РТВ-Пресс РФ, Генеральным менеджером медиа-проектов Союза экспортеров энергии РФ, менеджером журнала «ОГОНЕК». Сейчас руководит в Украине проектом национального издания и тремя проектами, поддерживаемыми Всемирным Банком. Специалист Минфина РФ 1 категории ценным бумагам и фондовому рынку.
В настоящее время Валерий Львович готовит к изданию сборник публицистики, работает над романом.
отрывок из произведения:
...Я только пожал плечами. О, да, я знал Алика Грановского, как многих и многих — то, что я сделал для него, в сущности, я не назвал бы помощью, и в истории, выслушанной мной, для меня было мало неясного. Отъявленные проходимцы на моих глазах становились уважаемыми и добропорядочными людьми, американское правосудие, которое не назовешь беспристрастным, делает преступника свидетелем, если он согласится «сотрудничать» — мысль крамольная и высшей степени презренная для уклада улиц и провинциальных рабочих городов России. Тонрнтон Уайлдер посвятил этому феномену первый и лучший из романов, он всерьез думал над тем, над чем вдоволь посмеялся Дидро. Больше того: я знал гадалку, которая ошиблась. Женщина доброй души, она нашла достойного мужчину и родила ему сына. Я встретил ее с мужем и коляской — и нам нечего было сказать. Я нравился ей, но — она была не в моем вкусе, кроме того, я любил другую женщину, разбившую мне сердце и чуть было не разбившую жизнь. Как-то, при других обстоятельствах, она по телефону разгадала мне сон, и ее толкование не только сбылось тем же вечером, но уберегло меня от той судьбы, которой счастливо избежал Алик. О гении человека много и подробно рассуждает Платон. Гегель дает этим рассуждениям логическое толкование, полагая, что гений человека является его роком, и проявляет себя именно когда непознанная нами часть нашей собственной натуры заявляет свои права на личность и судьбу, вынуждая нас поступать так — и не иначе. Здесь он оставляет место Шопенгауэру, Фрейду и его последова-телям. Священное Писание просто и доходчиво предостерегает нас от попыток проследить Промысел Божий, то же говорит Экклезиаст, призывающий нас «не умствовать слишком — и правильно делает, ибо это занятие мгновенно превращает обывателя в мистика. Меня не печатали десять лет, и у режима были на то причины. Так или почти так дело обстояло тогда — ничего не поделаешь, я не любил коммунистов. Много позже, в приливе откровения один из моих бывших редакторов сказал, похлопав меня по плечу; «Дорогой мой, ты блестяще владел контаминацией, но — нужно было поселиться в библиотеке, чтобы перепроверять твои цитаты...» Я до сих пор благодарен ему настолько, насколько может быть благодарен человек за простое объяснение своих удач и злоключений...
...Я только пожал плечами. О, да, я знал Алика Грановского, как многих и многих — то, что я сделал для него, в сущности, я не назвал бы помощью, и в истории, выслушанной мной, для меня было мало неясного. Отъявленные проходимцы на моих глазах становились уважаемыми и добропорядочными людьми, американское правосудие, которое не назовешь беспристрастным, делает преступника свидетелем, если он согласится «сотрудничать» — мысль крамольная и высшей степени презренная для уклада улиц и провинциальных рабочих городов России. Тонрнтон Уайлдер посвятил этому феномену первый и лучший из романов, он всерьез думал над тем, над чем вдоволь посмеялся Дидро. Больше того: я знал гадалку, которая ошиблась. Женщина доброй души, она нашла достойного мужчину и родила ему сына. Я встретил ее с мужем и коляской — и нам нечего было сказать. Я нравился ей, но — она была не в моем вкусе, кроме того, я любил другую женщину, разбившую мне сердце и чуть было не разбившую жизнь. Как-то, при других обстоятельствах, она по телефону разгадала мне сон, и ее толкование не только сбылось тем же вечером, но уберегло меня от той судьбы, которой счастливо избежал Алик. О гении человека много и подробно рассуждает Платон. Гегель дает этим рассуждениям логическое толкование, полагая, что гений человека является его роком, и проявляет себя именно когда непознанная нами часть нашей собственной натуры заявляет свои права на личность и судьбу, вынуждая нас поступать так — и не иначе. Здесь он оставляет место Шопенгауэру, Фрейду и его последова-телям. Священное Писание просто и доходчиво предостерегает нас от попыток проследить Промысел Божий, то же говорит Экклезиаст, призывающий нас «не умствовать слишком — и правильно делает, ибо это занятие мгновенно превращает обывателя в мистика. Меня не печатали десять лет, и у режима были на то причины. Так или почти так дело обстояло тогда — ничего не поделаешь, я не любил коммунистов. Много позже, в приливе откровения один из моих бывших редакторов сказал, похлопав меня по плечу; «Дорогой мой, ты блестяще владел контаминацией, но — нужно было поселиться в библиотеке, чтобы перепроверять твои цитаты...» Я до сих пор благодарен ему настолько, насколько может быть благодарен человек за простое объяснение своих удач и злоключений...
