Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Василий Павлович Аксенов родился в 1932 году в Казани. Ему не было еще пяти лет, когда его родители стали узниками сталинских лагерей. Школу будущему писателю пришлось окончить в Магадане, где его мать — Е.С.Гинзбург (автор знаменитой книги «Крутой маршрут») — после десятилетнего срока находилась в ссылке. После учебы в Медицинском институте (1956) некоторое время работал врачом. С 1960 года — профессиональный литератор. В 1978 году принял участие в знаменитом альманахе «Метрополь». В 1980 году Василий Аксенов выехал по приглашению в США, вскоре он был лишен советского гражданства. Первые повести — «Коллеги» (1960), «Звездный билет» (1961); последнее на сегодняшний день произведение — роман «Новый сладостный стиль». Василий Аксенов — один из ярчайших представителей поколения «шестидесятников». Его роман «Остров Крым», несмотря на «легковесность» стиля, стоит в одном ряду с такими антиутопиями, как «Мы» Евгения Замятина и «Москва 2042» В. Войновича.
На родине писателя начал издавать с конца восьмидесятых годов, а вскоре и сам он начал периодически наносить визиты в Россию. В 1992 году писатель окончил работу над романом в трех частях Московская сага, в котором на примере судьбы трех поколений русской интеллигенции прослеживалась судьба страны. В 1996 году вышел роман «Новый сладостный стиль», посвященный жизни советской эмиграции в Соединенных Штатах. «Московская сага» была экранизирована — в 2001 году режиссер Дмитрий Барщевский снял по мотивам романа одноименный телевизионный фильм. После двух с лишним десятилетий, прожитых в США, Аксенов ушел из вашингтонского университета им. Дж. Мейсона, где преподавал русскую литературу и переехал во Францию, в город Биарриц. В 2004 году писатель был удостоен премии «Букер — открытая Россия» за роман «Новый вольтерьянцы и вольтерьянки».
отрывок из произведения:
...Однажды... в субботу это было... Вот, господа, прошло что-то около десятка лет с начала этой истории, я сижу в кресле с откидывающейся спинкой, человек в очках с меняющимися линзами и с некоторыми дефектами слуха, и пытаюсь вспомнить простейшую вещь — в субботу ли это было? В субботу ли? Казалось бы, никакого значения не имеет день недели, а вот почему-то упорно цепляюсь — нет, не в пятницу, не в пятницу, не в пятницу!
В пятницу-то как раз, как обычно, подписав все пятнадцать копий акта поршневых испытаний, Велосипедов ушел из лаборатории ровно в пять, по звонку, хотя товарищи предлагали немного задержаться: Спартак Гизатуллин отмечал премию за внедрение рационализаторского предложения. Премия была ерундовая, едва-едва на энное количество «чернил», и, выставляя это хозяйство на столе, Спартак сказал с кривоватой, в общем и целом слегка волчьей, улыбкой: больше от меня рацпредложений пусть не ждут, гребать я хотел всю эту Организацию. Под словом «организация», с прискорбием сообщаем, он обычно имел действительно в виду все целое — аббревиатуру из трех сосущих букв и одной рычащей.
Увы. Велосипедов в этот хороший вечер не смог присоединиться к сотрудникам. Добрые ребята полагали его ровней, но они не знали о его внелабораторной жизни, не знали, например, о его дружбе с молодой художницей Фенькой Огарышевой, о его вхожести в артистические круги Москвы, тем более о его внутреннем мире, в котором он видел себя не инженером в скромной лаборатории, но мировым кинорежиссером, постановщиком фильма о всенародном восстании.
Итак, он ушел и стал завихряться на людных «мятежных» перекрестках — —взлетала желтая грива, хлопали полы длинного черного пальто. Ибо Дул Сильный Ветер.
И всетаки начало нашей истории следует отнести к субботе, ибо пятница, несмотря на вдохновение, прошла рутинно. Фенька на звонки не отвечала, где-то шаталась, потому и Велосипедов весь вечер провел в городе, переезжая с места на место будущих съемок, разводя мизансцены огромного общегородского восстания, формуя исторические кадры —штурм Кремля, охваченный пламенем Мавзолей имени Ленина, баррикады на площади Дзержинского — и чередуя эту эппику (в простоте душевной полагал еще в этом слове два «п», ясность пришла потом), — и чередуя ее, конечно, с лирикой: молодая художница бросила дом, мечется по мятежной столице в поисках друга, постановщика всей этой драмы, и вот тот уже идет к ней навстречу по горящей улице, легкий на ногу, с летящей искрящейся шевелюрой, они сближаются на общем плане... и наступает момент трансфакации... о трансфакация, о трансфакация!..
...Однажды... в субботу это было... Вот, господа, прошло что-то около десятка лет с начала этой истории, я сижу в кресле с откидывающейся спинкой, человек в очках с меняющимися линзами и с некоторыми дефектами слуха, и пытаюсь вспомнить простейшую вещь — в субботу ли это было? В субботу ли? Казалось бы, никакого значения не имеет день недели, а вот почему-то упорно цепляюсь — нет, не в пятницу, не в пятницу, не в пятницу!
