Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Александрович Щербаков родился 28 июня 1932 года в Ростове. Окончил Ленинградский Электротехнический институт им. В.И.Ульянова (Ленина). Заведовал лабораторией в Научно-исследовательском институте токов высокой частоты им.В.П.Вологдина. С 1979года — профессиональный писатель. Член Союза писателей СССР. В литературе дебютировал в 1962 году как поэт-переводчик.
Как фантаст дебютировал в 1973 году рассказом «Беглый подопечный практиканта Лойна», опубликованным в коллективном сборнике «Талисман». Автор книг «Сдвиг» (1982) и «Змий» (1990), а также повестей и рассказов, опубликованных в коллективных сборниках и периодике. В 1983 году за сборник повестей «Сдвиг» А.Щербакову на состоявшемся в Любляне (Югославия) Восьмом конгрессе Европейского общества научной фантастики (ЕВРОКОН) была присуждена международная премия. Кроме того, А.Щербаков дважды лауреат Беляевской премии (1993, 1996), лауреат премии «Странник» (1994 — за перевод романа Р.Хайнлайна «Луна жестко стелет»), лауреат премии ЕВРОКОН 1995 года (как лучший переводчик фантастики на русский язык).
Скончался Щербаков в 1994 году. Похоронен в Петербурге.
отрывок из произведения:
...Так-то я еще крепкий, только венцы нижние пора менять. Одна дама было взялась, но ничего из этого не вышло.
— Нет, это не Сережа. У нас нет Сережи... Да, правильно. Тогда вам нужен Саша. — Жена протянула мне трубку. — Какая-то идиотка, как будто меня с мужчиной можно спутать!
— Сережа! Ой, опять я, Саша... У меня просто неправильно записано. Меня зовут Эльвира Хмелевская. Мы тут задумали серию телевизионных передач, так сказать, рекламного характера, и хотим предложить вам стать нашим автором.
Плавательный пузырь, о наличии которого в моем организме я не подозревал, наполнился воздухом и занял всю брюшную полость.
— Условия очень хорошие, очень... Практически голливудские. Но со временем — катастрофа. Вы могли бы подъехать к нам в офис?
Звенящее «да», пройдя через частично парализованный речевой аппарат, слетело с моих губ брачным призывом морской коровы.
— Или нет, давайте лучше домой, а то тут не дадут поговорить. Жду вас к часу.
Пакостник, поставленный следить за нашими судьбами, удовлетворен но потер руки. А чего, спрашивается, радовался? Ведь когда тебе дана жизнь вечная, сколько ни проказничай, время все равно не скоротаешь.
Я же, смертный по отцу и по матери, маленький и смешной, поднял счастливое лицо к потолку два семьдесят и вознес экуменическую хвалу сразу всей мировой трансцендентности.
— Ты услышала меня, о краеугольнейшая! Теперь можно не думать о заработке. Буду сидеть дома и писать.
«Вшивые рекламные ролики», — остудил меня внутренний голос, замечательно ловко подделавшись под голос жены.
— А знаешь, какие за это платят деньги? Ты таких сроду не видывал.
— И ты не увидишь, — ласково сказала жена уже от себя лично.
Всю ночь в голове хрустели стодолларовые банкноты. Спать в таком шуме невозможно. Однако ровно в час выбритый, что твой кремлевский курсант, я нажал кнопку домофона в Эльвирином подъезде. Отвечать не спешили. Еще попытка — неудачная. Жар-птица расправила крылья, намереваясь сменить хозяина. Я даванул с такой силой, что кнопка с трудом выбралась на поверхность.
— Что, трудно было ответить? — Эта реплика была направлена куда-то внутрь квартиры.
— Да, слушаю. — Голос принадлежал Эльвире, но не той, вчерашней, бегущей по волнам, а только что пережившей трагедию насильственного прерывания сна.
— Добрый день, это щелкунов, — представился я с маленькой буквы.
— Сережа?! Я вас вчера весь вечер прождала. Хоть бы позвонили.
Губы, которые всю сознательную жизнь я безуспешно приучал к дисциплине, запрыгали.
— Вы же сказали — к часу.
— Вот именно к часу, Сереженька. Но не сего дня, а минувшего. Мы, дорогуша, работаем сколько дело требует. У нас час — это час, а тринадцать часов — это тринадцать, привыкайте.
Я привык мгновенно. Назидательный тон, — о счастье! — мог означать только одно: мое воспитание будет продолжено. С новым именем Сережа я стоял на пороге другой, счастливой и обеспеченной жизни.
— Когда же мне теперь прийти?
Домофон вздохнул.
— Поднимайтесь, шестой этаж, квартира налево.
Лифт не почувствовал моего веса. Дверь распахнулась, словно для объятия, хозяин тоже был рад ужасно...