Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Болотников Сергей Владимирович родился в 1980 году в г. Подольск. Образование высшее экономическое. Пишет около 10 лет, есть изданное.
отрывок из произведения:
— ...Жарко, дядь Михей, — сказал Васька и поежился под шубой.
Он был сейчас такой маленький и нескладный, что неминуемо вызвал бы слезу у сидящего рядом. Но нет, никаких слез не выкатилось из-под высохшего века старика. Ни капли.
— Терпи, Василий, — сказал Михей, — настоящего человека только так и узнать можно. Беду на него свалить, сквозь горнило пройти заставить. С одной стороны пустить, и ежели с другой выйдет — значит твердость в нем есть. А где твердость, там и толк будет.
Васька кивнул, встряхнул мокрыми от пота волосами. Мутная капля пробежала у него по виску и канула вниз, в мощно пахнущие мохнатые дебри шубы.
За подслеповатым окошком хаты заунывно выла вьюга, подхватывала с сугробов горсти снега и кидала их в окно, так что стекла вздрагивали. За окном был мороз. А здесь, внутри было жарко, яростно топилась огромная русская печь, в которую дядя Михей не забывал каждые полчаса подкидывать третьпудовые березовые полешки. Огонь выл и ревел, а пламя огненной каракатицей все старалось выползти из трубы и атаковать кружащей ледяной пургой воздух. Жарко было сидящему у широкой лежанки Михею, вот только пот из него не шел.
— Терпи, Васька, — повторил старик, — только так, через терпежь да зудежь и можно стать настоящим потогоном.
Четыре шубы на лежанке, да пуховое, в городе купленное, толстое одеяло сверху. А под всем этим хламом — Васька, купающийся сейчас в океане собственной влаги. Михей вздохнул, покачал головой — жалко пацана, и хоть сам через это прошел — все равно жалко. Отвлечь его может, чем-то?
Но Васька сам сообразил, что за разговором время быстрее пойдет:
— Дядь Михей?
— А?
— Расскажи, как ты потогоном стал.
— Я то... — усмехнулся старик, поднял сухую, страшно худую руку, всю обтянутую темно коричневой, трескающейся кожей, и вытер ей сухой лоб. Усмехнулся еще раз — столько лет прошло, а жест остался и не изгнать его никак из памяти.
— Я, Васька, потогоном не просто так стал, от балды. Хотя и так становились, конечно, но это не от ума большого. Уж поверь. А у меня по-другому было. Моя, Васька семейная династия, почитай почти вся из потогонов состоит. Отец мой, Михей Григорич, и дед Григорий Емельяныч — оба потогонами были. И дядька мой — Степан Сухотелый, и брат мой двоюродный Егорка — все, все. Долго на жизнь этим трудом зарабатывали, и в деле сем познали мастерство великое.
Так что, Вась, как в возраст я вошел, то и разговоров не было, кто и куда мне идти. Положил меня отец под шубу и держал три дня и три ночи, хоть я криком исходил и вырывался. Но это я по дурости да малости вопил. Зато потом как узнал, что три полные шубы пота сдал — враз хворь отошла! И не вернулась больше, потому как потогоны вовсе не болеют...
— ...Жарко, дядь Михей, — сказал Васька и поежился под шубой.
