Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Писатель всегда на стороне правды, справедливости, он требует от человека, взрослого и маленького, учиться жить в непрестанном удивлении перед чудом бытия, подвига человеческого труда, любви, дружбы, благородства, ибо без этого удивления нет истинной радости, нет духовности, нет добра, нет человека.
отрывок из произведения:
...Белая ночь не соприкасалась с крышами, мостовыми, с трамвайными проволоками, рельсами, мусорными бачками — она соприкасалась со шпилями, куполами, кронами деревьев, мостами. Она была похожа на аромат. Более того — она была живая. Она говорила: «Я вас люблю». Других слов она просто не знала.
Виктор Петрович, мокрый весь, шагал через Дворцовый мост, и мост приветствовал его легким гулом. Не то было час назад на мосту Кировском. Там он доходил до середины и отступал.
В войну Виктор Петрович был командиром, высоким, кудрявым и смелым. Тогда он не боялся. Шел в огонь, пер на рожон, лез поперед батьки в пекло.
Потом остыл.
Сегодня он снова окрылился, и, если бы — чур меня! — не общий спазм его организма на Кировском мосту, он бы снова уверовал в Красные Зори.
Сегодня — вернее, вчера — на общем собрании коллектива коллеги выступали с критикой и предложениями. Президиум, в составе двадцати одного человека, кивал и высказывался в том смысле, что нужно покончить с убыточностью, посредственностью, мелкомыслием, легкоступием, серой одурью и проституцией.
Дали слово Егоркину, человеку тихому, с оттопыренными ушами.
Егоркин вышел на трибуну, причесал что-то на своей лысине и сказал, почти выкрикнул:
— Стыдно, товарищи! Посмотрите, кого мы выбираем в президиум. Все тех же! Мы рабы наших недостатков, взлелеянной нами лени. Это омерзительно. Они же голые. Голые короли. Лианы. Присовокупленцы.
Слова «лианы» и «присовокупленцы» повергли зал в краску. В президиуме закричали: «Он пьяный!» Добрые молодцы из зала тут же стащили Егоркина с трибуны, стали ему руки выкручивать.
— Доктор! Где доктор? Давайте трубку. Пусть дыхнет.
Доктор выбрался из рядов, сказал тихо:
— У меня нет трубки. У меня амбулатория, а не вытрезвитель. Но я и без трубки вижу — Егоркин трезвый.
— Почему трезвый? — гневно воскликнул президиум.
— Потому что он вовсе не пьет. Весь коллектив это знает, но, увы, молчит. Привык молчать, когда товарищу руки выкручивают.
— Мы не молчим, — сказал коллектив. — Но исключить надо.
— За что? — спросил доктор.
За что исключать Егоркина и откуда — коллектив не знал, но нельзя же вот так — с плеча. И что это за терминология — «лианы», «присовокупленцы»!
Добрые молодцы Егоркина отпустили, даже пиджак на нем поправили, даже, что повергло и их самих и Егоркина в задумчивость, сказали:
— Извините нас, дураков, Викентий Михайлович.
Егоркин махнул рукой и ушел, размазывая по щекам слезы.
Тогда и поднялся на трибуну Виктор Петрович.
— Бытие определяет сознание — это неоспоримый факт. Наше с вами сознание будет изменяться медленно, трагично, а они... — Виктор Петрович кивнул на президиум. — Ишь, сидят, будто им уже новенькую чистую совесть выдали вместе с незапятнанной биографией. Вы уже перестроились? — спросил он у президиума.
— И этот пьяный!
Виктор Петрович узнал голос своего шефа М. К. Лидазова. Его шеф сидел в президиуме недавно и оттого нервничал...