Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Каждое утро начинается с того, что начинается война, такая же бесцельная и бессмысленная, как и окружающий мир. Как сказал бродячий агитатор, «блаженство есть пульсация вакуума, Родина — потребитель пушечного мяса и барабанных шкур. Жизнь сложна и этой нерасхлёбанной каши хватит на всех». В этих условиях главному герою остаётся строить ненужные памятники бывшему однополчанину и поливать свою жену из чайника. Только тогда станет как всегда хорошо.
отрывок из произведения:
... — ...Да будь ты проклят со своим Тремоло и всем своим полком, и лучше б вы сгорели тогда!.. — услышал Плен голос Тырсы и открыл глаза.
Тырса валялась на полу, и голова ее вздрагивала, как прикатившийся апельсин. Стучали часы. Легкая мышиная вонь стлалась в душном воздухе.
— Все прыщи выдавила? — спросил Плен, прочистив горло.
Много лет назад, еще до переезда, Тырса записала в телефонной книге: «Детьми заразны мужики, а болеть приходится нам, бабам», — и он до сих пор не мог простить ей обидной мысли. Прыщи и дети были для него одним понятием...
Охая, Тырса села на край кровати и шмыгнула носом — Уйду я, — скучно сказала она. — Куда глаза глядят. Каждый раз одно и тоже. К чертям собачьим. Жди своего Тремоло.
— Иди, — согласился Плен, доставая сигареты, — Только каждый раз одно и то же.
— Скот ты... — Тырса потянула на себя одеяло.
Он вышел на крыльцо, закурил, хрустя коробком, и зло смотрел на звезды.
Все нормально, думал он То есть со стороны это конечно, странно курить каждую ночь после того как жена оказывается на полу, но все-таки нормально Для данной местности Очертания Памятника отсюда, с крыльца напомнили корму тонущего корабля, и это было торжественно. Плен даже на чуть-чуть задержал дыхание Тремоло бы остался доволен. Ух. Он было снова подумал о письме, но как всегда поздно — Тырса перебила его. Ведьма вспомнила о своих обязанностях. Вякнула дверь.
— Заткнись, —заранее впрочем, безнадежным голосом, попросил Плен...
Начало «политинформации» он обычно пропускал вначале было нытье и брызги, и сдобренные слюной просьбы о почитании памяти «собственного ребеночка». «Собственного ребеночка» — в противовес «треклятому, трижды и заслуженно растреклятому Тремоло». Вот дальше становилось интересней, Плен прислушивался: никакого Тремоло не было, а если и был, то все-таки никакой не Тремоло, а так себе — дрянь, плюнуть и растереть, а коли так, то где это видано, чтобы дряни ставили памятник? — ну хорошо, Памятник все-таки поставили и все-таки дряни, но зачем писать на Памятнике, что дрянь жива и переживет всех нас? — на памятниках пишут: вечная слава — не «жива» и «переживет», а вечная слава — дряни такой-то, и тут же дата — число, месяц и год дрянной жизни и смерти, — ну ладно, ну хорошо, дрянь и в самом деле звали Тремоло, но ведь Тремоло тоже мертв — мертв, как эта груда цемента и прочая, и не кто иной, как ты, был единственным свидетелем его смерти и в некотором роде причиной — сам, сам подпихивал в нутро этого своего танка, потому что Тремоло цеплялся за тебя и мог увлечь за собой, а ты хотел жить и был прав, когда объяснил ему наглядным образом, что в ад тебе рановато, а дома тебя ждет жена, ребеночек и прочая...
Коротко развернувшись, не целясь, Плен ударил жену по лицу — та полетела в дверь, — встряхнул кисть и подобрал выпавшую сигарету. Сигарета погасла, он снова поджег ее. Тырса уже материлась в прихожей, и дверь закрывалась сама собой...
Он пошел посмотреть газоны.
Газоны окаймляли Памятник со всех сторон, разделенные по частям света бетонированными аллеями, и с темнотой уподоблялись пастбищу, — городская травка нравилась грызунам.
В одном из капканов и оказался вредитель. Прижав длинные уши к спине, он смотрел на Плена, как всамделишный пленник. «Эх ты», — только и сказал Плен.
Сильным ударом ноги, как молотом, он втоптал животное в землю, и разомкнул зубчатые дуги капкана...
... — ...Да будь ты проклят со своим Тремоло и всем своим полком, и лучше б вы сгорели тогда!.. — услышал Плен голос Тырсы и открыл глаза.
