Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В новом сборнике «Постель» Вишневский остается верен себе: где бы ни происходило действие — в университетском городке или на тропическом курорте, в старой Польше или в Новом Свете, — герои опять, по выражению автора, «убеждены в святости любви, в праве испытывать ее и готовы при ее появле нии уничтожить все, что стоит у них на пути». Ведь любовь в их глазах оправдывает все… Вишневский демонстрирует такое понимание женской психологии, что во время чтения становится как-то не по себе…
отрывок из произведения:
...Расскажешь мне? О них обо всех? О тех, к которым ты прикасался до меня? Расскажешь?! Я не буду ревновать. Обещаю…
Мне иногда кажется, что если бы машины умели говорить, то в одну из летних ночей по дороге в Париж, Венецию, Прагу, в Казимеж-над-Вислой или Барселону, в темноте, под тихую, плывущую из динамиков музыку ты задала бы эти вопросы. Точно так же, как иногда их задают женщины. А поскольку женщины по природе своей не могут не ревновать, а еще потому, что обещания не ревновать даются под давлением сиюминутных обстоятельств, я никогда не отвечал на такие вопросы. Я все никак не мог понять, зачем женщины хотят это знать. А может, они вовсе не хотят и это всего лишь провокация с их стороны? Может, единственный правильный ответ — это «не скажу, потому что не помню ни одного важного прикосновения к другой женщине, кроме тебя», а потом зажмуриться, чтобы она не смогла разглядеть в моих глазах лжи? Вот если бы об этом спросила моя машина, я бы ей ответил. Всю правду бы выложил. Без колебаний. С именами, датами рождения и пикантными подробностями нашей близости. Мне не пришлось бы даже выдумывать имена.
У всех моих машин были женские имена.
Все они были для меня самыми красивыми, каждой из них я хранил верность, во всех был безумно влюблен, к каждой прикасался и каждую в свое время бросил.
Ради очередной. Той, что помоложе.
Расскажешь мне о них? Обо всех них? Расскажешь? Ладно. Про первую любовь… Неправда, что первая — значит, самая в жизни главная. Это придумали ревнивые и завистливые «первые». Для меня самая главная — последняя любовь. Впрочем, и первая имеет значение. Она самая невротическая и самая загадочная. Ее ни с чем нельзя сравнить. Моя была родом из Италии («Fiat-126p»). Такая миниатюрная, что порой казалось, я могу отвезти ее на лифте в ванную на десятый этаж и помыть. Мы все ее любили. Моя жена, моя дочка Иоася и я. Иоася (1983 года рождения), наверное, больше всех. Когда Иоася не могла заснуть, я клал ее в пеленках на заднее сиденье и делал несколько кругов по кварталу. Сразу засыпала. Хотелось бы верить, что от ритмических усыпляющих потряхиваний на выбоинах, а не от бензиновых испарений.
Потом я познакомился с чешкой («Коda-120L»). Сегодня я знаю, что из всего чешского только манекенщицы прекрасны. А тогда, в 1984 году, мне казалось, что чешские автомобили тоже ничего.
Тем более в экспортном варианте, купленные в «Певексе»,[7] за доллары. Когда в те времена люди платили доллары в «Певексе» за машину, а не за кафель, обои или детское питание, то даже «Koda120L» должна была казаться любовью.
С ней у меня не было связано никаких особых переживаний. Во всяком случае, наши переживания никогда не совпадали.
Она всегда опаздывала. Того же мнения и большинство мужчин…
Потом в Польше случилось нечто небывалое (вторая половина восьмидесятых прошлого века). Самой востребованной жидкостью у мужчин стал бензин...