Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
2 июля 1877 года родился крупнейший немецкий прозаик и поэт Герман Гессе.
За последнюю четверть века на русском языке были опубликованы все основные произведения мастера, творчество которого стало одним из самых значительных явлений в мировой литературе XX века.
Наибольшим спросом у читателей пользуются такие крупные произведения Гессе, как роман «Степной волк» (1927), повесть «Паломничество в страну Востока» (1932) и роман «Игра в бисер» (1943). В своём по большей части неоромантическом творчестве писатель удачно соединил идеи и представления древних восточных культур с этикой христианства и немецкой философией.
отрывок из произведения:
...К чудесам юга, приветствующим северян-протестантов при пересечении Альп, принадлежит и католицизм. Незабываемо, как это подействовало на меня, сына строгого протестантского дома, в юности, во время первой итальянской поездки, как, застывший и очарованный, я наблюдал это само собой разумеющееся, наивное существование народа в его храмах, в его религии, эту централизованную Церковь, беспрерывно источающую потоки красок, сострадания, музыки, духовной вибрации и обновления. Пусть католицизм в Италии и в альпийских странах клонится к закату (в Тессине это заметно, и многие прекрасные старые церковные строения не могли бы появиться сегодня), но все еще, в сравнении с севером, Церковь предстает величественным материнским средоточием жизни. И ничто не воздействует на людей, воспитанных протестантизмом и бичом совести, сильнее и трогательнее, чем вид наивного, выпяченного, разукрашенного благочестия. Безразлично, в цейлонском ли храме, китайском ли, или в тессинской часовенке, зрелище это неизменно действует на нас, как воспоминание об утраченном детстве души, о далеком рае, о блаженной простоте и невинности религиозной жизни, и ничего так не хватает духовно ненасытным европейцам, как этой страсти и невинности.
Пересекая Альпы, я всякий раз ощущаю себя остро и призывно тронутым как дуновением теплого климата, первыми звуками звонкого языка, первыми виноградными террасами, видом бесчисленных красивых церквей и часовен, так и воспоминаниями о более мягком, нежном, близком к матери состоянии жизни; о более детском, простом, благочестивом и радостном человечестве. И все невозможнее становится для меня чувственно отделить католическое благочестие от античного. Так же как древнее, римско-средиземноморское искусство обработки земли, террасного разведения винограда, тутовых ягод, олив, сохранилось здесь внизу в первоначальных формах, так в землях к югу от Альп осталось до сих пор что-то от язычески-благочестивого, жизнерадостного, картинно набожного, здорового культа и веры античности. Там, где в римские времена был воздвигнут храм, сейчас мы видим церковь, где некогда возвышалась простая каменная колонна, посвященная полевому духу или лесному богу, теперь поставлен крест, где прежде была священная башенка нимфы, богини источника или полевого бога, сегодня стоит статуя или ниша святого. Как в старину, играют возле этой ниши дети, как в старину, украшают они ее цветами. Путник и пастух отдыхают там, неподалеку растет кипарис или дуб, и время от времени летним воскресным днем проходит епископ во главе живописной, в голубых и золотых одеждах, процессии, благословляет и окуривает ладаном маленькую святыню, чтобы ее не забывали, чтобы и впредь источала она сострадание и радость, тягу к божественному и напоминание о наших высших целях.
В Тессине я всегда особенно сильно ощущал это. Когда находишься у южного подножия Альп, когда вступаешь на солнечную землю старейшей европейской культуры, об этом говорят не только тепло воздуха, звуки красивой речи, разумное устройство террас и виноградников, но также все сакральные постройки, старые и новые, все церкви, часовни и башенки. Они все красивы, без исключения, ибо тессинцы издавна считаются превосходными архитекторами и строителями, также и в Италии, где они участвовали в возведении многих больших зданий. Всегда прекрасно и окружение церквей, будь то в Лугано, Тессерете, Ронко, С. Аббондио возле Джентилино, в Бреганцоне или Мадонне дель Сассо. Неизменно красивы и хорошо продуманы подходы к священным строениям. Проскальзывая между стен, улица или мост ненавязчиво выводит к церкви, приветствующей нас поначалу на площади. Паломники не входят в церковь бездыханными от крутого подъема и не вбегают по инерции после спуска с горы: ровная, пусть небольшая площадка принимает их, несколько деревьев растут на ней, и, чаще всего, защищенный и затененный притвором, виднеется вход. Уже издалека манит и призывает этот притвор, с его тремя или пятью тенистыми почтенными дугами...
...К чудесам юга, приветствующим северян-протестантов при пересечении Альп, принадлежит и католицизм. Незабываемо, как это подействовало на меня, сына строгого протестантского дома, в юности, во время первой итальянской поездки, как, застывший и очарованный, я наблюдал это само собой разумеющееся, наивное существование народа в его храмах, в его религии, эту централизованную Церковь, беспрерывно источающую потоки красок, сострадания, музыки, духовной вибрации и обновления. Пусть католицизм в Италии и в альпийских странах клонится к закату (в Тессине это заметно, и многие прекрасные старые церковные строения не могли бы появиться сегодня), но все еще, в сравнении с севером, Церковь предстает величественным материнским средоточием жизни. И ничто не воздействует на людей, воспитанных протестантизмом и бичом совести, сильнее и трогательнее, чем вид наивного, выпяченного, разукрашенного благочестия. Безразлично, в цейлонском ли храме, китайском ли, или в тессинской часовенке, зрелище это неизменно действует на нас, как воспоминание об утраченном детстве души, о далеком рае, о блаженной простоте и невинности религиозной жизни, и ничего так не хватает духовно ненасытным европейцам, как этой страсти и невинности.
