Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Кто возразит против реальности телепатии, поднимите руки? Кто хоть раз в жизни не испытал ее странное воздействие на издерганный неверием организм сапиенса советикуса? Нет таких, не ищите. А те, кто с пеной у рта отрицает непреложные факты — они-де антинаучны и антинародны! — обыкновенные ретрограды, рутинеры и мракобесы Природа антинаучной быть не может — вот вам афоризм к случаю...
отрывок из произведения:
...Однако глаза легко было и не зажмуривать: мгла в девятом проезде, повторим, стояла египетская, а свет из окон дорогу не слишком освещал. Осень. Двадцать один час с копейками, а темно, как в полночь. Зойка миновала первую девятиэтажку, подгребала уже ко второй, к родимой, как из темноты, из-под еле видного тополя услыхала длинный и явно больной стон.
Ей бы опрометью — мимо, в подъезд под кодом, а она, дура, встала и стоит, как не известная ей жена не известного ей Лота.
— Кто здесь?
Стон повторился, но тише, приглушеннее, словно Существо — кто там? человек? зверь? не видать... — понемногу слабело, отходя, быть может, в мир иной. Это что же такое я здесь стою, не шибко грамотно, зато взволнованно подумала Зойка. Она уронила — именно так: пальцы разжала и уронила... — на асфальт пакет со сторублевыми баретками и сумку с документами, деньгами, всякими причиндалами для марафета, она уже не думала, не помнила ни о туфлях, ни о малых деньгах в сумке, она, человек действия, для оного освободила руки и шагнула к тополю — из темноты, значит, в темноту...
... Под тополем прямо на мать-сыре-земле полулежал, подперев спиной дерево, какой-то мужичок. Старый или молодой — Зойка не рассмотрела, да не очень-то и рассматривала. Села на корточки, спросила деловито:
— Что стряслось? Пережрал, болезный?
Болезный взглянул на Зойку долгим, как писали в старых романах, взглядом. Странная штука: темнота темнотой, а Зойка резко увидела глаза, будто подсветили их изнутри невесть как, или — что реальнее! — отразилось в них чье-то кухонное окно на первом этаже Зойкиной «башни». И явилось оттуда — из глаз, конечно, а не из окна — эдакое настороженное ожидание. Кого? Чего?..
— Что молчишь? — Зойка не оставила привычно-фамильярный тон, коим вела беседы с многочисленными алкашами из отельной обслуги, хотя и понимала, что болезному худо — то ли сердце прижало, то ли почки, то ли печень, то ли селезенку скрутил летучий приступ, бывает. Но тон сей для Зойки был некой защитной реакцией от разных «вдруг»: мужик все-таки, существо непредсказуемое Может, придуривается?.. Пусть решит, что перед ним — рядовая хабалка из овощного, которая — в факте посягательств на честь — запросто врежет по вышеуказанным внутренним органам. — «Скорую» тебе позвать, а, милый?..
Мужик разлепил губы и вроде что-то вякнул.
— Чего-чего? — ничего, пардон, за дурную рифму, не поняла Зойка и бесстрашно наклонилась над мужиком. — Повтори...
Скорее догадалась, чем услышала:
— Идите... Я полежу..
— Во блин! — изумилась хабалка из овощного — Полежит он... А помрешь?.. Я, выходит, виноватая буду.
— Я полежу.. — через силу повторил мужик и — вот странность-то! —чуть растянул губы вроде в улыбке.
Вроде, значит, улыбнулся он, и Зойка увидела: мужик нестарый, лет, может, сорока, рано такому под тополями концы отбрасывать. Улыбка и решила депо: насильник и убивец, по мнению Зойки, улыбаться жертве не станет.
Сидеть на корточках было неудобно, да и напомним: ноги у Зойки гудели попрежнему. Она подтянула юбку и бухнулась на колени.
— Видишь, я перед тобой на коленях стою. А ты лежишь. Погано... Почему «скорой» не хочешь? Боишься — упекут? Ну, давай я твоим домашним звякну. Давай телефон, — все еще хабалка, все еще Художественный театр.