Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Уильям Мейкпис Теккерей (William Makepeace Thackeray), родился в Индии в семье чиновника Восточно-Индийской компании. Учился в Англии, окончил Кенмбриджский университет. В студенческие годы проиграл в поэтическом состязании Альфреду Теннисону, будущему поэту-лауреату британской короны. В Кембридже Теккерей познакомился и с Эдвардом Фицджеральдом, который стал его лучшим другом. В юности думал посвятить себя искусству книжной иллюстрации, предлагал услуги художника Диккенсу, выпускавшему «Записки Пиквикского клуба», но получил отказ. Начинал сатирическими очерками и пародиями, среди которых можно выделить повесть «Кэтрин» (1839) — травести так называемого «ньюгейтского романа» (по названию тюрьмы в Лондоне), таившей в себе едва завуалированную насмешку над «Оливером Твистом». Отношения с Диккенсом и дальше были отмечены соперничеством; обоюдная неприязнь едва не привела к дуэли. «Записки Барри Линдона, эсквайра» (1844), которыми Теккерей дебютировал как романист, обозначили его интерес к XVIII в. «История Генри Эсмонда» (1852), продолженная «Виргинцами»(1859), принесла Теккерею славу «романиста воспоминаний», как отозвался о нем Г.К. Честертон. Роман «Ярмарка тщеславия», законченный в 1848 г., стал самым признанным из произведений Теккерея. Среди других его романов наиболее известны «История Пенденниса» (1850) и «Ньюкомы» (1855).
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Нет, нет, — я не убивал львов, не дивился чудесам Востока, путешествуя по пустыням Персии и Аравии, не блистал в обществе, не вращался среди герцогов и пэров и не собираюсь, как это сейчас у нас модно, писать о них мемуары. Я никогда не выезжал из Англии, ни разу в жизни не беседовал с лордом (не считая того захудалого ирландского лорда, что снимал у нас как-то комнаты и уехал, забыв заплатить за три недели, не говоря уж о чаевых); однако меня так жестоко терзали, по выражению нашего бессмертного барда, «пинки и розги яростной судьбы», так упорно преследовал злой рок, что, читая о моих злоключениях, станет лить слезы и камень, — если, конечно, сердце у него не каменное.
Я выбрал для этой книги двенадцать моих приключений, которые смогут занять досуг читателей и дать им пищу для размышлений на все двенадцать месяцев года. Приключения эти повествуют о жизни человека высокого ума и — могу сказать с уверенностью — доброго сердца. Я не швырял деньги, не то что иные. Я никого не обманул ни на шиллинг, хотя вряд ли вы сыщете во всей Европе другого такого ловкача. Я никогда не причинял зла ближнему своему, напротив, я не раз проявлял редкую снисходительность к обидчикам. У меня вполне сносная родословная, и хотя я был рожден для богатства (и к тому же обладал незлобивым характером, берег деньги, когда они у меня бывали, и всячески старался их приумножить), однако во всех моих жизненных странствиях мне упорно сопутствовала неудача, и ни одному смертному не пришлось выдержать таких тяжких испытаний, какие обрушились на злосчастного Боба Стабза.
Боб Стабз — это мое имя; у меня нет ни шиллинга; когда-то я был офицером его величества короля Георга, а сейчас... Но не стоит забегать вперед, — что я являю собой сейчас, читатель узнает через несколько страниц. Отец мой, один из зажиточных мелкопоместных дворян Бангэя, вел свой род от Саффолкских Стабзов. Мой дед, почтенный бангэйский стряпчий, оставил батюшке порядочное состояние. Мне предстояло, таким образом, получить в наследство кругленькую сумму, и сейчас я жил бы, как подобает джентльмену...
...Нет, нет, — я не убивал львов, не дивился чудесам Востока, путешествуя по пустыням Персии и Аравии, не блистал в обществе, не вращался среди герцогов и пэров и не собираюсь, как это сейчас у нас модно, писать о них мемуары. Я никогда не выезжал из Англии, ни разу в жизни не беседовал с лордом (не считая того захудалого ирландского лорда, что снимал у нас как-то комнаты и уехал, забыв заплатить за три недели, не говоря уж о чаевых); однако меня так жестоко терзали, по выражению нашего бессмертного барда, «пинки и розги яростной судьбы», так упорно преследовал злой рок, что, читая о моих злоключениях, станет лить слезы и камень, — если, конечно, сердце у него не каменное.
