Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Уильям Мейкпис Теккерей (William Makepeace Thackeray), родился в Индии в семье чиновника Восточно-Индийской компании. Учился в Англии, окончил Кенмбриджский университет. В студенческие годы проиграл в поэтическом состязании Альфреду Теннисону, будущему поэту-лауреату британской короны. В Кембридже Теккерей познакомился и с Эдвардом Фицджеральдом, который стал его лучшим другом. В юности думал посвятить себя искусству книжной иллюстрации, предлагал услуги художника Диккенсу, выпускавшему «Записки Пиквикского клуба», но получил отказ. Начинал сатирическими очерками и пародиями, среди которых можно выделить повесть «Кэтрин» (1839) — травести так называемого «ньюгейтского романа» (по названию тюрьмы в Лондоне), таившей в себе едва завуалированную насмешку над «Оливером Твистом». Отношения с Диккенсом и дальше были отмечены соперничеством; обоюдная неприязнь едва не привела к дуэли. «Записки Барри Линдона, эсквайра» (1844), которыми Теккерей дебютировал как романист, обозначили его интерес к XVIII в. «История Генри Эсмонда» (1852), продолженная «Виргинцами»(1859), принесла Теккерею славу «романиста воспоминаний», как отозвался о нем Г.К. Честертон. Роман «Ярмарка тщеславия», законченный в 1848 г., стал самым признанным из произведений Теккерея. Среди других его романов наиболее известны «История Пенденниса» (1850) и «Ньюкомы» (1855).
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Молодой джентльмен поклонился.
— ...вы обязаны как можно раньше внять велению долга, зовущего вас приумножить богатства, которые ниспослало вам небо. Я не могу не сказать вам это, как честный торговец, а как человек благоразумный, не должен ли я настаивать на том, что послужит и к вашей выгоде, и к моей? Разумеется, должен, любезный мистер Джордж!
— Меня зовут не Джордж, а Генри, — сказал юноша и отвернулся, сдерживая слезы.
— Боже милостивый! Как же так, сэр? Ведь вы же сказали, что вы наследник миледи? А разве не Джордж Эсмонд-Уорингтон, эсквайр...
— Да замолчите же, дурак! — воскликнул мистер Фрэнкс, довольно чувствительно ткнув купца кулаком в пухлый бок, едва молодой человек отвернулся. — Разве вы не видите, что он вытирает глаза, да и траура его не заметили?
— Как вы смеете, капитан Фрэнкс? Вы уже и на хозяина готовы поднять руку? Наследник-то мистер Джордж. Я ведь знаю завещание полковника.
— Мистер Джордж там, — ответил капитан, указывая пальцем на палубу.
— Где-где? — воскликнул купец.
— Мистер Джордж там, — повторил капитан, на этот раз указав не то на клотик, не то на небо над ним. — Девятого июля, сэр, сравняется год, как он преставился. Вздумалось ему отправиться с генералом Брэддоком, ну, и после того страшного дела на Бель-Ривер он не вернулся, а с ним и еще тысяча человек. Всех раненых добивали без пощады. Вам ведь известны повадки индейцев, мистер Трейл? — Тут капитан быстро обвел пальцем вокруг своей головы. — Гнусность-то какая, сэр, верно? А был он красавец — ну точь-в-точь как этот молодой джентльмен; только волосы у него были черные... а теперь они висят в вигваме какого-нибудь кровожадного индейца. Он частенько бывал на борту «Юной Рэйчел» и всякий раз приказывал вскрыть ящик со своими книгами прямо на палубе — не мог дождаться, пока их снесут на берег. Он был молчаливым и конфузливым, совсем не таким, как этот вот молодой джентльмен, весельчак и забавник, которому прямо удержу не было. Только известие о смерти брата совсем его сразило, и он слег с лихорадкой — она на этом их болотистом Потомаке многих в могилу сводит; только в плаванье ему полегчало — плаванье хоть кого излечит, да и не век же молодому человеку горевать из-за смерти брата, которая сделала его наследником такого состояния! С того дня, как мы завидели берега Ирландии, он совсем повеселел, а все же нет-нет да и скажет, хоть и расположение духа у него вроде бы отличное: «Ах, если бы мой милый Джордж смотрел сейчас на эти виды вместе со мной!» Ну, и когда вы помянули имя его брата, он, понимаете, не выдержал. — Тут добряк капитан посмотрел на предмет своего сочувствия, и его собственные глаза наполнились слезами...